«Что ж, кем бы ни был этот мистер Лэстон, раз он готов выложить столько денег, значит, рыльце его, как говорится, в пушку, поэтому из женской солидарности жалеть его точно не стоит. И если уж каким-то непостижимым образом я оказалась этой миссис Лэстон (во сне или наяву), значит, надо довести начатое до конца».

Времени еще было много, но меня вдруг осенило, что я понятия не имею, где состоится подписание бумаг. Стоп! Мне же звонил этот адвокат. Как его?.. Пировски?.. Баровски?.. Блин! Никогда не могла запомнить фамилии. Да и имена тоже. Значит, будем импровизировать. Я принялась искать телефон, но он зазвонил сам. О чудо! Звонил адвокат (снова представившись), чтобы удостовериться, что документы получены и прочитаны, и уточнить, будут ли изменения, чтобы успеть внести коррективы в бумаги к назначенному часу.

– Да, уточнения будут. Я хочу, чтобы двести тысяч были перечислены на мою карту сегодня, а остальная часть выплаты – на банковский счет в течение пяти дней.

Адвокат помолчал, но, видимо, решил, что это не играет важной роли, и подтвердил, что именно это и будет указано в окончательном варианте бумаг.

– Есть ли у вас еще вопросы, миссис Лэстон?

– Да. Напомните адрес сегодняшней встречи.

Букански без удивления и вообще без каких-либо эмоций продиктовал мне адрес и попрощался.

Кстати, забыла тебе рассказать, что пока я ждала, когда мне привезут бумаги, то немного пошарила в телефоне своего нового тела. О современные технологии! Мне не пришлось даже думать о взломе пароля: смартфон разблокировался сам, как только я поднесла его к лицу.

Для начала я просмотрела фото, потом заглянула в соцсети (но там ничего интересного не нашла, да особо и не искала), под конец зашла в банковское приложение. Оказалось, что миссис Лэстон явно было на что жить.

Я остановилась перед зеркалом. Что ж, миссис Лэстон, время еще есть, а ты дамочка состоятельная, поэтому пригласи-ка меня отобедать в самом крутом ресторане города, а там решим, что делать дальше. Я подмигнула своему отражению и впервые за это утро улыбнулась. Все-таки выглядела я просто божественно.

Такси везло меня в нужное место, а я рассматривала дома, улицы, людей. И первые, и вторые были мне знакомы, но почему-то смотрела я сейчас глазами впервые приехавшего в этот город человека. И замечала то, на что раньше не обращала внимания, ловя себя на мысли, что знаю город, в котором живу, максимум процентов на двадцать, что в обычной жизни почти всегда использую один и тот же маршрут изо дня в день и лишь иногда выбираюсь в другие кварталы, что все мои знания об этом городе составлены из рекламных буклетов для туристов и что я никогда не интересовалась ничем, что выходило бы за рамки составленного каким-то маркетологом списка. Почувствовав собственную ограниченность чужими навязанными мнениями и рекламными лозунгами, я поняла, что мне неприятно. Не знаю, что повлияло больше: чужие глаза на чужом лице, дающие новый взгляд на привычные вещи, или чужие большие деньги, сулящие новые возможности, но мне стало неловко за саму себя, и это было неприятно.

Я ехала в самый дорогой и самый пафосный ресторан города, шеф-повар которого имел две Мишленовские звезды. Мысленно приготовившись к предвзятому и оценивающему отношению со стороны персонала (все-таки внутри я оставалась все той же обычной Маргарет, живущей в скромной квартирке на такое же скромное жалование), я вышла из такси и с удивлением обнаружила, что навстречу мне идет широко улыбающийся… – нет не так – о-о-о-очень широко улыбающийся человек с приветствием:

– Рады видеть вас, миссис Лэстон.