Пока я запинался, на меня смотрел мужчина в потрепанной бейсболке. По тому, как он по-хозяйски оперся одной рукой о дверной проем, а второй задумчиво ковырял в зубах спичкой, я понял, что насчет ночлега можно узнать у него.

Хозяин лениво махнул мне рукой – мол, заходи.

Меня накормили подозрительного вида супом, за него я отдал около двадцати долларов. Я старался не думать, что плавает в тарелке, поэтому хлебал молча. К супу шли неплохие бонусы – прохладная кока-кола и бесплатная ночевка.

Вспомнил слова пограничника, спросил, не будет ли проблем?

Хозяин гордо усмехнулся.

– Ой, да не переживай, я сам из армии, ничего не будет тебе. Иди ложись в юрту!

Сон вырубил ровно в ту секунду, когда я начал размышлять, как высоко прыгают туркменские сверчки.

…Обычно, подкошенный усталостью, я не видел снов. Но сегодня летел по алматинскому проспекту Аль-Фараби, вдыхал прохладный воздух, разглядывал новые вывески, ощущал ровный асфальт. Но вдруг полотно задрожало, разметка превратилась в адскую трещину, из которой раздался стук, превращающий колени в трясущееся желе. В ночную прохладу ворвался тяжелый запах войлока. Я вскочил…

Сдали… Подставили… Мое путешествие закончится в туркменской тюрьме. Я заметался по юрте, хватая вещи… Стук прекратился.

Я прилег, вслушиваясь в ночь. Через десять минут дверь распахнулась, я снова подскочил. Хозяин стоял с мужчиной небольшого роста. Показал ему на место возле меня, сказал что-то по-туркменски и вышел. Тот кивнул, лег в метре от меня и через минуту захрапел.

Завтрака я не дождался. Торопился добраться до границы, чтобы не быть застигнутым туркменскими силовиками где-то в ночи. К полудню добрался до Серахса – границы с Ираном, на последнем километре как нетерпеливый ребенок давил на педали. Задание туркменского пограничника было выполнено – четыре дня через Туркменистан останутся в моей личной книге рекордов навсегда!

Обычно на границе встречают строго, а меня, обгорелого, заросшего, с диковатым оскалом – тем более. Иран же встретил меня миловидным лицом женщины-пограничника в платке. Ее Welcome to Iran с мягким акцентом придало мне сил. У меня вежливо спросили, куда я направляюсь, как проходит путешествие.

В Иране серьезно относятся к наличию радикальной религиозной литературы у въезжающих в страну. Но у меня с собой была только многострадальная «Путешествие домой» Раджанатха Свани.

Девушка с живым интересом повертела книгу и с лучезарным «мерси» вернула ее мне. Забавно, на иранском «мерси» тоже значит «спасибо».

Здравствуй, Иран!

Пройдя границу, я словно обновился, стряхнул грязь и страхи прошлых километров и теперь летел вперед с наивной улыбкой. Меня ждал Иран – чудесная республика, о которой я столько грезил.

До крупного города – Мешхеда – ехать 180 километров, выжать их нужно было сегодня, чтобы не ночевать на улице. Перекусил в придорожной забегаловке и рванул.

Ландшафт становился все дружелюбнее. Подъемы не давали заснуть, потянуло прохладой, я ликовал.

Внезапно фура слева начала сигналить, остановилась. Из нее выскочили трое мужчин и направились ко мне. Я старался улыбаться бородачам. Черт, что им нужно?

Мужчины что-то затараторили на фарси. Я размахивал руками, показывая, что ничего не понимаю. Через некоторое время до меня дошло, что они хотят предложить воду. Воду взял, имена узнал, поехал дальше. Компания уехала так же шумно, как и появилась.

Из проезжающих машин мне кивали, махали, ободрительно кричали.

Через несколько километров снова остановился белый седан, на этот раз мужчина вынес мне бутылку воды, банан и шоколадку.