– Что же случилось?

– Для полного понимания ситуации мне придется углубиться чуть ли не до самых истоков. А вообще – виной всему краб.

Тара потряс головой и нелепо улыбнулся, будучи заинтригованным. Сузуму-сан продолжила.

– К крабу я вернусь позже. Смотрите, есть наука, а есть магия. Чистейшая энергия, нетронутая человеком и несмешанная с его душой. Эта энергия воистину является волшебством в масштабах человеческого понимания. Такую энергию называют Ши-Ян. Первые триста лет Академия посвятила изучению этой магии, каждому нейрону, полагаясь лишь на саму структуру Ши-Ян и другие виды магии, как бы отодвигая их в сторонку. Были написаны сотни книг на тему Ши-Ян – ее подвидов, правил эксплуатации, структурного анализа, взаимосвязи с космосом, природой и человеком и тому подобного. Затем Академия поняла, что внутри понятия Ши-Ян спрятано множество ответов на вопросы, которыми обыкновенные ученые задаются очень долгое время. Тогда наши профессора и преподаватели углубились в науку, пытаясь подойди к ней с совершенно другого угла. Они пришли к удивительному выводу: практически любой научный вопрос, мучающий ученых тех веков, – а впоследствии и современных – прокладывал дорожку к магии Ши-Ян, ее внутреннему анализу и устройству. Ши-Ян объясняла манеру поведения и характер природы, ее привычки и даже вредности. Ши-Ян одним своим существованием доказала наличие у природы баланса. Таким образом, Академия опытным путем продемонстрировала, что магия Ши-Ян и наука в наших исследованиях и открытиях являются неотъемлемыми и взаимозависящими частями друг друга.

С осознанием этой мысли в Академии открыли три кафедры: Науки, Магии Ши-Ян и Науки Ши-Ян. Первые две были ясны и, не побоюсь этого слова, примитивны для преподавателей заведения – все прекрасно представляли, как работает и наука, и магия. Но с третьей кафедрой… С ней всегда было тяжело. С ее открытием, очевидно, поспешили. Процесс обучения наступал на пятки процессу новых открытий, делающихся на основе магии и науки. Было сложно за всем поспевать… Учебная программа на этой кафедре составлялась буквально во время учебного года – порой едва ли не за неделю. Долгое время я не могла понять, к чему такая сумасшедшая спешка, ведь, наверное, следовало сначала полностью исследовать природу Науки Ши-Ян и разобраться в ней как следует, а уж затем и кафедру открывать. А если какие-то ошибки были сделаны, а материал уже пройден? Переучивать студентов? С этой претензией многие учителя Академии наведались к нашему директору. Он все понимал. Но сказал, что выбора у него не было: в то время начали открываться первые – после нас – магические заведения со своими свежими идеями и громкими речами о собственной неповторимости – им нужно было привлекать потенциальных студентов. Наши рейтинги начали сильно сбиваться, учеников с каждым годом становилось все меньше. Связь Ши-Ян с наукой стала козырем для Академии – к счастью, никто среди других магических школ не мог связать волшебство с наукой. И наш директор заявил на весь магический мир, что Академия Ши-Ян тесно сотрудничает с наукой, а ее уникальный вид магии является неотъемлемой частью научного мира. Это заявление всполохнуло всех и каждого – начался поток журналистов, «засланных казачков», бесконечные очереди коллегий из других магических заведений у наших дверей, желающих поговорить с директором… А на тот момент нашими профессорами были сделаны легендарные открытия и потрясающие исследования, которые нам пришлось скрывать изо всех сил. Мы ясно понимали: любое общение извне сулило утечкой информации. Открытия у Академии имелись достаточно неожиданные и местами страшные. Попади они в руки другим, началась бы паника. Страх охватил бы как магический, так и обычный мир. Поэтому наш директор отказывал в интервью, беседах и встречах девяноста пяти процентам журналистов, директоров других школ и всяческих колледжей. Тогда Академия стала крайне таинственным и непубличным местом, главным предлогом которой служила функция взаимосвязи магии с наукой – уникального, по сути, явления. Так что с тех пор наша закрытость и сделала нас популярной. Всем хотелось знать, как же нам удается сотрудничать с наукой, и рейтинг только возрастал.