У меня чешутся руки расквасить ненавистную физиономию оборотня. А он искушает меня, наклоняясь совсем близко.

Сначала нужно выжить, а уже потом демонстрировать своё истинное отношение к оборотню.

Не время для ненависти. Время выживать. Не думала я, что будет так сложно. К счастью, у Брена нет гарема, а не то пришлось бы ещё сложнее.

— Брен, — стону я как можно правдоподобнее. — Брен.

— Я здесь, — шепчет он мне возле самых губ.

Я распахиваю глаза и встречаюсь с его встревоженным взглядом. Его лицо так близко, что дыхание касается моих губ.

Брен, не обращая внимание на кипящую негодованием Эрику, припадает к моим губам с исступлением, приговорённого к смерти.

— Ты жива, — шепчет он, лаская лицо, волосы.

Я в растерянности от такого неожиданного проявления чувств.

Эрика топает ножкой. Прожигая гневно взглядом во мне дыру, но разворачивается и выбегает из комнаты, хлопая дверью.

— Мне понравилось твоё представление, Верея, — поднимаясь с колен, обличает меня в притворстве Брен. — Я даже вошёл в роль спасителя невинной девицы.

Я молчу. Что я могу сказать? Что испугалась и воспользовалась ситуацией? Вот только поверит ли он.

В моей душе зияет огромная пустая дыра. Я перегорела. Не осталось больше эмоций и страха.

— Молчишь? — Отчего-то злится Брен. — Ты понимаешь, что, если Эрика потребует твоей смерти, никто не сможет помешать.

Смертная казнь уже не так страшит меня, как в начале. Равнодушие к собственной судьбе после заявления оборотня делает меня неуязвимой для его нападок.

Что мне его насмешки и угрозы, если я на волосок от смерти.

— Даже ты? — Робко спрашиваю я.

— Даже я, — подтверждает он мои подозрения. — Я многое могу, но я не всемогущ. Эрику поддержат многие. Будь ты свободной или хотя бы…

Он замолкает и смотрит на меня. Я должна сама догадаться, что означает его «или хотя бы»? Он даёт мне надежду или, мне кажется?

— Что значит твоё «или хотя бы»?

Встречаюсь с его лукавым взглядом.

— Ничего не говори. Я не хочу это знать, судя по твоему взгляду, ничего хорошего, — отмахиваюсь я от его желания продолжить говорить. — Знаешь, я устала бояться. Устала ходить по лезвию ножа. Лучше смерть. Только обещай, что это будет быстро.

Я бью в самую уязвимую точку Брена, моё не желание быть рядом с ним. Почему-то это его бесит каждый раз, как я предлагаю раз и навсегда избавиться от меня.

Появись хотя бы крохотная надежда на спасение, и я бы забыла о своём желании свести счёты с жизнью. Сама я никогда не покончу с собой. Для этого я слишком люблю жизнь. А воспользоваться подвернувшейся возможностью, если есть возможность спастись, равносильно самоубийству.

Буду цепляться за жизнь, пока судьба дарит шансы на спасение.

— Я могу помочь избежать казни, — приглушённо говорит Брен.

Вопросительно смотрю на него. Говори, чего уж, чем мне нужно заплатить за спасение? В бескорыстность его намерений я не верю.

Может, он вообще всё это спланировал, чтобы не оставить мне выбора?

— Ты приходишь ко мне сегодня ночью. Официально становишься моей наложницей, и никто не вправе будет тебя тронуть.

— А как же наш договор? — Обречённо спрашиваю я. — Ты обещал, что отпустишь меня.

— Если тебе так важно, чтобы я тебя отпустил, — насмешливо произносит Брен, — я отпущу. Как только ты мне надоешь, можешь убираться на все четыре стороны.

Мерзкое животное! Сволочь!

— Вот только куда ты пойдёшь? — Продолжает добивать меня Брен. — Кому ты будешь нужна после меня? Ни один уважающий себя мужчина не женится на тебе. Отец не примет обратно. Он не сможет смотреть на тебя каждый день, как на немой укор собственной трусости.