– Ну, ты же знаешь, – я поморщился. – Ты же весь дом жареным салом провоняешь…

– На танцы хочешь? – она улыбнулась еще шире.

Танцы в харчевне бывали часто, каждую пятницу, и плясали все, от мала до велика. Было это чем-то вроде традиции: после тяжелой рабочей недели вымыться в бане, а потом танцевать под простенькую музыку, которую можно сыграть на имеющихся под рукой инструментах. Ну или не танцевать, а просто сидеть за столом в харчевня, пить доброе пиво под немудреные закуски, да общаться со знакомыми.

Пиво мне уже разрешали, если только немного. Да и сложно было напиться местным слабым пивом, которое пьянило чуть сильнее, чем квас.

– Ну да, – ответил я, сделав как можно более невинное лицо.

– Ну, так пойдешь. Баню истопишь, вымоешься, да пойдешь. А сейчас давай к Ксюше иди, она тебя ждет.

Я вышел из бани и двинулся в сторону деревни. Тетя Оксана была женой нашего мясника. В действительности, дело это больше принадлежало ей, чем ее мужу, потому что досталось в наследство от отца – дядьки Захара, которого лет семь назад принесли с охоты, запоротым кабаном. Мать пыталась что-то сделать, да вот вепрь не только проделал в животе мужчины дыру своими клыками, но и неплохо потоптался по нему, сломав несколько ребер.

Короче, мать сразу сказала, что ничего в такой ситуации не сделать, что вместо лёгких у него сейчас в груди кровавая каша. Так и помер дядька Захар.

Тетя Оксана быстро взяла дело в свои руки, а ее муж принялся помогать, и они быстро пошли в гору на торговле мясом, и даже отправляли свои товары в город вместе с караваном. Поговаривали, мол, это ее муж, устроил так, чтобы тестя задрал кабан, но мне дядька Игорь казался настолько добрым и незлобивым, что я и представить не мог, чтобы он пошел на убийство. Вот Захар тот да, у него характер был не сахар, это даже я помнил.

В общем-то всё у них было хорошо, только вот в семье было уже четверо дочерей. А дядька Игорь упрямо мечтал о сыне, да, чтобы по хозяйству помочь мог, и чтоб дело потом ему передать.

А пока что ему приходилось пользоваться помощью наемных работников. Часто в лице меня, потому что денег мать за мою помощь не требовала, а брала либо мясом, либо салом. Мясо она, что естественно, готовила, а из сала вытапливала смалец, который использовала в качестве основы для мазей.

Радовало, что вечером мне достается как минимум целое блюдо шкварок. Можно будет сесть во дворе харчевни с теми же Пашей и Ромой, выпить пива под шкварки… Ещё и хлеба бы белого достать, но это уже сложнее. Правда, меня-то Маша все равно потащит танцевать.

Стоило подумать об этом, как мне на лицо, закрывая глаза, легли чьи-то ладони. Кожа на них была достаточно плотной, но не чувствовалось характерных для мужских рук мозолей. Да и посмотрел бы я на придурка, который решился б так пошутить со мной.

Впрочем, все и так было ясно.

Я развернулся на месте, выбираясь из хватки девушки, обнял ее и привлек к себе.

Хорошая она девчонка. Мы сошлись совсем недавно, удачно столкнувшись лбами на празднике летнего солнцестояния. Дочка дядьки Виталия, который к нашим отношениям отнесся с настороженностью, видимо, желая найти лучшую пару для своей дочери, чем худой и нескладный сын лекарки.

Но с ней все равно было легко и приятно. Да и внешне она настоящая красавица: длинные прямые и черные как смоль волосы, которые так интересно смотрятся со светлой кожей и зелеными глазами. Круглое лицо, в любой момент готовое расплыться в приветливой улыбке. И фигура … Ну, честно говоря, все бабы, которых я до этого видел, они фигуристые, но Маша – не такая совсем. Изящная она, тонкая и гибкая.