Словно в ответ на противоположной стороне кулиги трепещут заросли ольшаника. Привстав на стременах, отец выхватывает лук и в охотничьем запале пришпоривает коня…

Сердце у Олешки вдруг захолонуло.

Не-е-ет! Тятя, не-ет!

…Тяжёлый самострельный болт, коротко свистнув, пробивает всаднику грудь, валит в пожухшую траву.

Из-за деревьев, как горох из стручка, выскакивают ратники с круглыми щитами. Два. Пять. Девять. Тридевять!

Властояр, рванувший было следом, разворачивает вороного и гонит прочь…

Так быть не может! Не должно!

Тьфу-тьфу-тьфу! Трижды! И ещё три по трижды! И на все четыре стороны!

Чур10! Чур!

«Это сон! Просто сон!» – в который раз успокоил себя Олешка. Случись что с отцом, в обитель прислали бы гонца.

Гонца?!

Россу вдруг почудилось, будто сам Вихорь заглянул в оконце. Выстудил от макушки до пяток. Так, что не двинуть ни рукой, ни ногой.

А-а-а… Хватит! Надоело!

Олешка с размаху шмякнул тяжёлую книжку на стол.

И так настроение никакое, да ещё Санко – друг называется! – бычится и не желает водиться. В душе взыграла обида. Уж я тебе покажу, негодный славонище!

Крадучись, он обогнул стол и зашёл Санко со спины. Ну да, не честно – сзади нападать. Но ведь не по-настоящему! – оправдался перед самим собой. Набрал в грудь воздуха, гикнул и бросился, норовя схватить товарища за плечи.

Но славон непостижимым образом – глаза у него, что ли, на затылке? – успел отскочить. Олешка бухнулся на кровать – прямо на Мавра. Кот, возмущённо мявкнув, стрелой вылетел из кельи.

В следующее мгновение противник уже сидел сверху и весело колотил росса по спине кулаками – не больно, но вполне чувствительно.

Санко был немного крупнее, но Олешка ничуть не проигрывал ему в ловкости и силе. Извернувшись, он ухитрился зацепить славона, и пацаны с грохотом слетели с кровати на деревянный пол, опрокинув табурет.

Возня продолжилась внизу: то один отрок, то другой торжествовал победу, оседлав соперника, но тут же бойцы менялись местами. Уступать никто не собирался, хотя оба запыхались и раскраснелись.

– Та-ак… Замечательно мы учим уроки! – грозный голос неожиданно раздался над их макушками. Олешка и Санко вскочили на ноги и стали торопливо оправляться.

На пороге кельи возвышался настоятель. За его спиной маячил Арборис. Первый глядел на мальчишек слегка насмешливо. Второй – с укором: что же вы меня подводите, ребята?

– Да ещё учебное имущество не бережём, – продолжил старец, кивнув на валявшуюся на полу карту. – Я думаю, Арборис, следует примерно наказать ваших… мда… лоботрясов.

С этими словами он неспешно покинул келью. Арборис в дверях обернулся, обиженно развёл руками и нестрашно погрозил кулаком.

– Допрыгались? – учитель, похоже, был огорчён не меньше своих подопечных. – После обеда отправляйтесь на кухню. Там вам найдут работу…

Расстроенные друзья начали убираться в клетушке. Олешка подобрал с пола злополучный лист бамбаги. Вот влипли!

И всё же… Всё же он испытал облегчение. Стало быть, гонец не по его душу. Иначе бы настоятель… Ну, конечно, настоятель рассказал бы ему! Как пить дать.

В верхнем левом углу карты, среди высоких гор на окраине мира, мальчик отыскал одинокий домик с башенкой. Так была обозначена их Академия.

Именно здесь находился Олешка, княжич Гардарики, единственный и любимый сын правителя россов Добромира, отданный в обучение знаменитому на всё Поднебесье Светозару Мудрому.

Академия,

Месяц Новых Даров

Седовласый старик замер посреди кельи.

Истёртый свиток, доставленный утренним посланцем, был скреплён княжеской печатью. Или нет? Не княжеской… Как же он сразу не заметил?!

Старец сломал сургуч. Пробежал глазами скачущие, явно впопыхах написанные строчки. Тяжело вздохнул, отвёл взгляд.