– Сыграем?

– Я ж не можу, – отозвался Санко, не поднимая головы.

– Научу.

– Не, неохота… Ты читай-читай, у тя складно выходит.

Олешка, едва заметно вздохнув, снова раскрыл трактат Теодота.

Про Дальние горы, что на краю Поднебесья, у самой полуночи, географ почти ничего не сочинил. Только упомянул, что где-то там на высоких вершинах есть таинственный Город извечных. Но простым смертным туда прохода нет.

А вот следующая глава была посвящена кочевникам-казарам из Великой степи. В Гардарике бесконечные северные пусты величали Навией, то есть Мёртвыми землями. Туда, по поверьям, удалялись усопшие.

Географ утверждал, что по численности казары превосходят все прочие народы Арбореи, а дети их с младенчества берут в руки оружие и уверенно держатся в сёдлах боевых коней.

Раньше степняки доставляли набегами немало хлопот соседям: на юге – славонам, на закате – синдам из Дулгалаха. А на восходе их орды докатывались аж до Залива Ветров, на берегах которого раскинулась купеческая Фениция – родина Теодота.

Разорив селения и забрав рабов, кочевники исчезали так же внезапно, как и появлялись.

На одном месте они подолгу не жили. Поэтому военные походы синдов, рамеев и славонов оканчивались ничем. Казары точно растворялись в бескрайних степных просторах. А может, разжившись богатой добычей, уходили дальше на север – в Смертную Пустынь. Легенды гласили, что там водятся свирепые полулюди-полузвери – хатты, зеленокожие и узкоглазые.

Безрассудный славонский кесарь Болегорд, дед нынешнего правителя Вазантии Божидара, снарядил однажды вылазку в гиблые места. Да так и сгинул со всем войском. Скольких ребятишек оставил сиротами! Бабий плач по невернувшимся мужьям, братьям и сыновьям разносился по Славонии три года.

Сын Болегорда – Близомир – принародно зарёкся от притязаний на чужие земли и богатства. Благо, добра в зажиточной Славонии хватало! И с тех пор, вот уж полвека, славоны только защищали собственные границы от вражеских вторжений.

Повествование о коварных степняках напомнило Олешке о таинственном утреннем госте.

Чернобог его забери! Ну, что такого в том всаднике?

А под ложечкой ноет и ноет противная до дрожи тревога.

И сон этот дурацкий! Что давеча приснился. Не отпускает.

А ведь так хорошо начинался…

…Двое всадников неспешно взбираются звериной тропой все выше и выше на Граничный кряж…

Там, во сне, Олешка почему-то точно знал, что кряж именно Граничный. Хотя сроду не бывал в тех местах.

…Первым, на пегом красавце-коне, едет широкоплечий мужчина с орлиным взором. Седина уже коснулась его висков, но выглядит он молодо и крепко. На поясе – дорогой кинжал. К седлу приторочены охотничий лук и тул9 со стрелами…

Тятя! Он! Кто ж ещё?! Какой добрый сон!

…Рядом на вороном скакуне, то и дело норовя вырваться вперёд, гарцует темнобородый богатырь. Удальца защищает лёгкая кольчужка; на боку – узкая сабля в роскошных, с насечкой, ножнах…

А это – Властояр! Тятин главный помощник.

Но куда они собрались?

На охоту, вестимо! Как он сразу не догадался?

…Всадники не шумят, общаются жестами. Иногда останавливаются: прислушиваются, всматриваются в просветы между деревьями.

Тропа выводит на большую поляну – кулигу.

Солнце уже скрылось за пиками далёкого Срединного хребта, но небо ещё светлое. Тёплый осенний вечер размазывает яркие краски увядающей природы. Прозрачная дымка охватывает не сбросившие листву деревья – как мать обнимает любимое чадо…

Как мама!

А почему её нет рядом? Ах, да: охота – не женское дело.

…Бородач тихо молвит:

– Пора возвращаться. Завтра ловчие отыщут след рогача, и мы устроим облаву.

– Ты же знаешь, Властояр, смысл охоты не в облаве! – устало возражает отец. – Я не хочу ждать. Чую: зверь близко…