Дом Златослава находился в уединенном месте в лесу. Жил он там один, проводя время играя на гуслях, чья мелодия раскрывала в нем духовную и божественную сущность, погружая в мир духов, где он черпал силу и знания, общаясь с умершими родичами. Он был смелым воином и другом князя. Гусляр  чувствовал приближение зла, предупреждая Владимира заранее о готовящемся вторжении, что ни раз спасало от внезапного нападения врага на земли.

Остановившись перед его домом, Владимир соскочил с коня и быстрым шагом вошел внутрь. Дружинники не мешкая последовали за ним. При виде князя и охраны, ратники расступились, поклонившись, и остались снаружи, храня молчание. Еще на подъезде князя охватили неясные чувства. Словно неведомая сила препятствовала ему, не давая подойти  ближе. Даже Твердимир заколебался на мгновенье у тропы, ведущей к дому, замотал гривой, но голос хозяина успокоил его. Упрямо склонив голову, конь продолжил путь.

В избе было чисто. Полы натерты воском, убранный стол на массивных ножках покрыт белой скатертью, кровать застелена лоскутным покрывалом, которое Владимир помнил еще с детства. У него было точно такое же, сшитое бабушкой Златослава и подаренное ему в день рождения. Такие одеяла считались оберегами, защищающими от дурных снов и нечисти, шалившей по ночам. Глядя на одеяло, сердце князя сжалось. Бабушка гусляра стала ему второй матерью, к которой он мог прийти в любой момент. Она усаживала его к печи, проводила теплой рукой по непослушным волосам и наливала парное молоко. Потом они с Златославом сидели и слушали ее рассказы о былых временах. Невольный вздох вырвался из груди князя, но он тут же взял себя в руки. Ничто больше не выдавало его волнения, только сжатые кулаки и желваки, ходившие ходуном под высокими скулами.

Взгляд Владимира остановился на разбитых гуслях, брошенных на пол, в котором были пробоины от ударов топором. Сам топор лежал на скамейке у печи.  Не веря своим глазам, стоял князь посреди избы, сжимая кулаки еще сильнее, пока пальцы, впивавшиеся в ладони не побелели. Резко развернувшись вышел он на улицу, столкнувшись в дверях со Святополком Игоревичем.

– Великий князь… – начал было воевода, но Владимир прошел мимо него, слегка задев плечом.

Дружинники вышли следом, поклонившись Святополку и остановились чуть поодаль от своего князя.

– Князь! Владимир! – Святополк догнал его и ухватил за руку. – Погоди ты.

Владимир обернулся, глядя на него горящим взором: – Ищите гусляра. Переверните все вверх дном, но найдите его.

– Да, князь, – поклонился воевода.

– Где Добрыня Ярославович?

– Ждет тебя в княжеской резиденции.

Владимир удивленно поднял брови: – Еще что случилось?

Святополк выдержал пронзающий насквозь горящий взора князя: – Гонец от брата твоего прибыл с известием.

– Хорошо. Давно пора.

Вскочив на коня, Владимир еще раз кинул быстрый взгляд на избу, одиноко стоявшую в лесной чаще.

– Как только узнаете что-то… сразу мне сообщать!

– Слушаюсь.

Дружинники сели на лошадей и поскакали вслед за  князем. Оставшись один, Святополк тяжело вздохнул. Как и Владимир, он чувствовал, что спокойной жизни скоро придет конец. «Надо готовить войско», – подумал он, снимая с головы шапку и вытирая ею пот со лба.

Златослав бережно взял гусли, вырезанные в виде лебедя, и, положив себе на колени, хотел было начать играть на них. В этот самый момент в груди у него кольнуло. Отложив гусли на мягкую подушку, лежавшую на скамейке подле него, поднялся и вышел из избы. Закинув голову, смотрел он на ночное небо, усыпанное звездами, освещаемое полной Луной. Где-то вдалеке завыл волк. Златослав улыбнулся: