Тело Ингунн дёрнулось, слегка наклонилось вбок и медленно сползло вдоль стены, вытягиваясь на топчане.
Глиняная чаша с вином выпала из старческой руки, и рубиновая жидкость, похожая на кровь, растеклась по утоптанному земляному полу.
Глава 3
Солнце медленно вставало над лесным массивом, прогревая успевшую остыть за ночь землю.
Захлопали входные двери, послышались людские голоса, потянуло дымком с запахами пищи. Посёлок пробуждался ото сна.
Призывный и размеренный звук металлического била, знакомый каждому жителю, разнёсся по всей округе, созывая на загодя объявленный обряд погребения.
Всё пришло в движение.
Он не любил и сторонился таких обрядов. Нет, страха перед покойниками Рослав не испытывал, только постоянно ловил себя на том, что где-то внутри появлялось неприятное чувство беспокойства и раздражения, подавить которое в себе молодой человек никак не мог. Да и сами обряды вызывали у него отторжение и злость.
Вот и теперь он, стоя в людской толпе на окраине посёлка на отведённой для сожжения и захоронения мёртвых большой поляне, внимательно наблюдал за собравшимися жителями и действиями женщин – распорядительниц похорон. Сердце его сжималась от горького чувства пришедшей беды, предотвратить которую было невозможно.
В последний путь провожали не просто женщину, а первую возлюбленную князя Буривоя, мать его сына, бессменную правительницу посёлка.
Пожалуй, бабка была единственным человеком, к кому Рослав с самого раннего детства мог обратиться за советом, поговорить по душам, узнать что-то новое для себя. Жёсткая, а порой очень грубая в общении со всеми окружающими её людьми, она только к своему внуку проявляла чувство любви и заботы, щедро делилась с ним своими знаниями и огромным жизненным опытом. И всякий раз, заканчивая разговор, она повторяла:
– Скоро я переселюсь в мир Нави. Туда, где собираются души плохих людей. А вместо меня в мир Яви придёт новая жизнь. Её путь к свету будет пролегать через мрак и смерть. Мою смерть.
– Нет-нет! – обычно перечил бабке Рослав. – Ты попадёшь в светлый и прекрасный Ирий. Там всегда тепло, ярко светит солнце, цветами благоухают сады, вдоволь еды и питья. И все люди вокруг хорошие и добрые.
На что бабка неизменно с хохотом отвечала:
– Мою душу у врат Нави поджидают объятья бога Велеса – владыки мёртвых. Он уже давно приготовил для меня огненное чистилище!
Так она ему говорила.
И вот бабка умерла.
Всего в нескольких саженях от него в небольшой лодке, установленной на невысокую краду – погребальный костёр, сложенный в виде сруба из сухих брёвен, лежало тело Ингунн. Её душа должна была после сожжения тела переплыть разделяющую мир живых и мёртвых реку и воссоединиться со своими усопшими родственниками.
Женщины на противоположной стороне поляны затянули унылую жалобную песню. Слов её Рослав не мог разобрать.
Боковым зрением он увидел, как к погребальному костру приблизился Кужел. Отец вытянул руку и коснулся горящим факелом щепок, сложенных кучкой у ближнего угла сруба, поджигая их.
Вдруг кто-то сзади тронул Рослава за локоть, привлекая к себе внимание.
Позади него стояла пожилая женщина и протягивала горящий факел.
– Теперь ты, – произнесла она негромким, но твёрдым голосом. – Ступай!
Рослав вспомнил, что сначала близкие родственники покойника зажигают костёр, а потом уже все остальные жители посёлка должны подбрасывать в него дрова, щепки и всё, что горит.
Таков обычай.
Он медленно подошёл к краде, положил горящий факел под второй венец сруба и долго стоял рядом, глядя на морщинистое лицо своей бабки. Такое чужое и безжизненное.