«Распустились тут, пауки подземные, без руки твёрдой», – ругался я про себя.

– В армию тебя отправлю обратно, ещё раз без стука дверь откроешь! – зашипел я на него, поднимаясь с пола.

– Как скажете, Ваше Императорское Высочество, Сергей Александрович! – заорал он, выпучив глаза и встав во фрунт.

Мне решительно не хотелось реагировать на этого дурака.

Тяжело подымаясь с пола вагона, покряхтывал и охал. Увидев такую картину, камердинер было дёрнулся мне помогать, но напоровшись на мой взгляд и застыл, потея ещё более усиленно.

– Что ты хотел, братец? – уже более мягким тоном спросил я у него, приняв вертикальное положение и повернувшись к этой потной статуе.

– Обед накрыт, Ваше Императорское Высочество.

– Елизавету Фёдоровну оповестили?

– Конечно-с, Ваше…

– Всё, иди, – перебил я его, – буду через пятнадцать минут.

И, не дожидаясь ответа, отвернулся от него.

«М-да, а ведь стоило этого ожидать. Шутки великой Ллос всегда странны и зачастую страшны. Это же надо, всё нормально с телом, но есть одно «но»: детская травма, падение с лошади и эректильная функция у этого тела не работает! А ведь он любил супругу, и она отвечала ему взаимностью. Но не работает! И как это вылечить без магии?!» – так уныло размышляя, облачился в положенную случаю форму: белая сорочка, лёгкий пиджак, брюки и туфли.

Вся окружающая обстановка была привычной и одновременно новой: я находился как бы во сне.

Всё было странно.

Обстановка купе была проста и незамысловата. «А это ведь императорский поезд, как же всё это грубо и не эстетично, – думал я, натягивая неудобные туфли. – Надо как-то налаживать быт до привычных условий, ведь самых элементарных вещей не хватает». Больше всего вызывало оторопь нижнее бельё: какие-то ужасные панталоны на завязках, носки на подвязках и нижняя рубашка с какими-то рюшечками.

Рунной вышивки нет, а какая есть, очень грубая и незамысловатая. Обувь из кожи и с твёрдой кожаной подошвой.

«Нет, я, конечно, понимаю, что магии здесь нет, но комфорт – это очень важно! Как заниматься нужными делами, если приходится думать об элементарном удобстве?! Тут и Мир такой отсталый, что творят всякие глупости вроде войны, а резинку для нижнего белья придумать не могут!»

Снаружи раздался свист паровозного гудка, и под звук лязгающих вагонов, поезд наконец-то тронулся.

В воздухе ясно потянуло дымом, что возникает после сожжения земляного угля.

«Будь проклята вся эта машинерия! И так никакого комфорта, да ещё и эти Торговые машины! Наделали себе чайников на колёсах!» – ворчал я мысленно.

«Чувствую себя голым без магии. Как хорошо, что первое время после переселения доминируют рефлексы тела!» – размышлял, проходя к своему месту.

В столовые поезда стоял тихий гул от переговаривающихся пассажиров и перезвона столовых приборов. Поезд потряхивало на стыках рельс, и хрустальные люстры над головой мелодично позвякивали.

Когда вошёл, все встали в приветствии, Елизавета Фёдоровна с фрейлинами присели в книксене. Было тесновато и, на мой взгляд, бедновато для царского поезда-то.

На Великокняжескую трапезу прибыл весь новый Двор.

Управляющим у меня был назначен граф Стенбок Герман Германович, а моим адъютантам были граф Шувалов Павел Павлович, было ещё четверо, но они застряли на старых местах службы, сдавали дела и вверенное имущество.

Так же на трапезе присутствовала графиня Шувалова, Александра Илларионовна, супруга моего адъютанта, фрейлины Елизаветы Фёдоровны. Екатерина Николаевна Струкова и княжна Мария Петровна Трубецкая с моей супругой.

И, конечно же Николай Андреевич Форбрихер, мой целитель, который и давал мне нюхательную соль и совал палку в рот.