В субботу мне привели какого-то старого иеромонаха, представили его как отца Досифея, управляющего канцелярией Чудова монастыря.

Был этот монах сгорблен и стар, борода его была жиденькой, грязно-белого цвета, да и сам он вид имел затрапезный, в своей старой потёртой мантии, у которой вид был такой, будто и не стирал он её ни разу. И голосок был у него блеклым и уставшим, видно, и ему тоже Строгий Пост давался тяжело.

Выполнив обязательный ритуал приветствия и благословения, предложил присесть за гостевой столик, на котором старениями прислуги, возникли чайные приборы.

И после обязательных обсуждений погоды и богослужения, я начал узнавать, кто может быть похоронен в той стене, где чувствовался источник магии.

– Мне уже несколько раз снился сон, – решил всё мистифицировать и легализовать свои знания, – В этом сне я ходил по Кремлю и видел, как из той стены, про которую мы говорили ранее, изливался Божественный Свет, и когда касаешься его, то будто Ангелы в душе начинают петь! Я даже потом там ходил, но ничего не увидел, а вот сегодня, после службы, опять увидел этот сон!

Иеромонах слушал меня внимательно, и вид у него был при этом слегка отрешённый. Его старческие пальцы с распухшими суставами тихо перебирали замасленные волосяные чётки.

Он сидел прикрытыми глазами, его чуть сгорбленная и очень худая фигура была полностью не подвижна, только пальцы его жили будто отдельной жизнью.

В кабинете повисла тишина.

Меня мучило любопытство, но мне не хотелось прерывать его раздумья, и я ждал, когда же он соизволит мне что-то сказать или всё же окончательно заснёт.

Через несколько минут тишины, он что-то пробормотал себя под нос и, встав, молча глубоко мне поклонился, перекрестился, и произнеся что-то вроде «всё тайное когда-нибудь станет явным», пригласил меня пройти с ним и показать, где это место.

На меня нахлынуло не свойственное смущение, но задавив в себе это странное для меня чувство, попросил его подождать в холле, переоделся в подобающе случаю, спустился к ждавшему меня о. Досифею, предупредил слуг, взял с входа двух казачков, и мы с иеромонахом двинулись на улицу.

Сначала я показал ему с внешней стороны, где находится источник, а после мы спустились через железный комплекс в обширнейшее помещение под монастырём, прошли через какие-то амфитеатры, прошли почти под самый храм «Чуда Архангела Михаила в Хонех» и дошли наконец до того самого места, из которого шли живительные эманации. Чем ближе мы спускались, тем сильнее я ощущал этот чудесный источник силы.

«Да, если бы в моём мире такой был бы, то думаю, что за него дрались бы государства! Хотя, может, и нет, это здесь, в стерильном мире без магии, он ТАК ощущается, а как это было бы в мире, где магии относительно много?» – размышлял я, выводя на одной ладони руну поглощения, а на другой – отрицания, так, на всякий случай.

Когда мы оказались на месте, стало ясно – да, это ОНО. Своды и стены были арочные, и вдоль всех стен были как бы ниши, а здесь ниша была заложена. Отец Досифей прошелся вдоль заложенной ниши, потрогал её старческими пальцами и вынес вердикт.

– Мы не можем вскрывать эту стену без благословения архимандрита, – произнес иеромонах бесцветным голосом, – я предлагаю Вашему Императорскому Высочеству вернуться к этому вопросу после Светлой седмицы. Мы как следует, подготовимся и тогда сможем все устроить, с благословениями и молитвами.

– Нет! Я чувствую сердцем, что открыть надо до Пасхи, мне уже почти месяц снится одно и то же, надо делать сейчас, до праздничной службы! – решил я поторопить этих жрецов, зная еще из своего мира, насколько они бывают двуличны. Собственно, для этого и взял казачков: народ они не особо религиозный, а выслужиться перед начальством всегда рады.