Возведение Спасо-Преображенского собора доказывает, что к 1036 году епископия в Чернигове существовала. Кроме того, ниже (раздел V, гл. 3) мы увидим, что в этом году был поставлен новый Новгородский епископ Лука Жидята – первый известный нам архиерей из славян на Руси. Поскольку для его поставления требовалось как минимум три архиерея (см. выше), то к этому моменту на Руси должно было существовать не менее четырех кафедр (так как Новгородская была вакантна). Следовательно, помимо иерархов Киева и Белгорода в рукоположении Луки мог принимать участие только епископ Черниговский или Полоцкий.

Таким образом, при Владимире, наряду с Киевской митрополией, могли возникнуть две епископии: в Белгороде и в Новгороде (обе с деревянными соборами, см. выше), причем, вероятно, еще в 990-х годах. Учреждение же епископий в Чернигове и, возможно, в Полоцке относится, по всей вероятности, ко времени после установления мира в 1026 году. Получается, что Ярослав долгое время не основывал епархий на своей территории: две (Белгород и Новгород) были созданы еще при его отце, а две возникли, по всей видимости, в княжествах его независимых родичей: Мстислава (Чернигов) и Брячислава (Полоцк). Вся же Русская церковь представляла собой структуру с весьма слабо развитой иерархией: митрополитом Киевским и епископом соседнего Белгорода на юге и епископом далекого Новгорода на севере, к которым позднее – вероятно, после 1026 года – добавились епископы Чернигова на юге и Полоцка на западе. Новых епископов должны были рукополагать не меньше трех иерархов (см. экскурс 1), так что архиереев должно было быть не менее трех (а позже – пяти). Это ставило под угрозу устойчивость Русской церкви и побуждало к созданию новых кафедр (как после 1026 года).

К следующим епископиям, входящим во вторую группу Notitia 13, мы вернемся ниже, при разборе реформ Ярослава и Илариона (раздел III, гл. 3).

Не менее темной оказывается ситуация с рядовым клиром ранней Русской церкви. Какое-то время важную роль в Киеве играли священники из Корсуни, привезенные Владимиром, и из Константинополя, прибывшие с Анной. Значение вторых, очевидно, сошло на нет после ее смерти в 1012 году. Влияние же первых прослеживается до 1018 года, когда упоминается Анастас Десятинный, то есть Анастас Корсунянин87, которому Десятинная церковь была вверена еще в 995 или 996 году. Однако его переход на сторону Святополка и Болеслава и отъезд с последним в Польшу совпадают с началом молчания в источниках о корсунских клириках в Киеве.

Неясна ситуация и с этническим составом клира. ПВЛ подчеркивает усилия как Владимира, так и Ярослава по обучению крещеных русских, включая детей, грамоте и книжности88. Впрочем, в первом случае это может быть топос рассказа о крещении народа89. Во втором же случае такое известие включено в сводную статью 6545 (1037/38) года о культурной деятельности Ярослава (см. выше), и приводимые в ней факты (переписывание книг, повеление учить людей) могут относиться и к концу правления князя. Действительно, если прежде попадание славянских рукописей на Русь связывалось с разгромом Первого Болгарского царства в 1018 году, то в последнее время появились доказательства того, что древнейшие русские богослужебные книги отражают также литургическую традицию византийской Охридской архиепископии 1020–1030-х годов, которая попала на Русь ближе к середине XI века90 (ср. раздел III, гл. 3).

Дав краткий обзор структуры Русской церкви на 1051 год, перейдем к уникальной по масштабам деятельности Ярослава, способствовавшей созданию новых храмов и культов.