– А сейчас, завтрак – с ноткой безразличия сказал Рионд и повел мальчика к столу в гостиной.

Меч, все так же находящийся в плену дверного косяка, медленно раскачивался.

После таких перепадов настроения, аппетитная яичница, нисколько не привлекала Тэлиаса. Мальчик сидел, ковыряя в завтраке бронзовой вилкой и поглядывая на отца, который, так же, как и он, потерял всяческий интерес к жаренному завтраку. Смотря на поникшего, запутавшегося в своих собственных мыслях отца, Тэлиас словно, глядел в зеркало. Одинаковые вздохи, движение рук и такое же потерянное выражение лица – копия он, вот только много лет спустя. Мальчик подумал:

«Он все еще любит ее, так же сильно… Так же, как и четыре года назад… Так же как и я…»

Тэлиас вновь отвел глаза в сторону и посмотрел на подарок отца, все так же тихо покачивающийся в дверном проеме.

– Мне пора – сказал Рионд и медленно, опираясь кулаком на стол, встал, – да и тебе пора на занятия.

– Па. Ведь торийский день… все старейшины заняты – потеряно ответил Тэлиас, тоже поднимаясь из-за стола. Яичница обоих уже остыла.

– Ах, ну да, а я и забыл – сказал Рионд, уже натягивая рабочую мантию и поднимая с пола огромную сумку, набитую инструментами и тряпьем, – ну я побежал… будь осторожен. Увидимся вечером на празднике.

– Пап! – крикнул Тэлиас.

Уже открыв входную дверь, Рионд обернулся. Тэлиас заколебался.

«Сказать ему про драку или нет… скажу… вот сейчас… а может лучше вечером…» – подумал мальчик и, смотря не на отца, а на точку чуть выше него, сказал:

– Хорошего дня па.

– Не убегай далеко – улыбаясь, сказал Рионд и канул в шум деревни.

Мальчик помахал отцу и снова уселся на деревянный табурет. Посматривая на камин, он снова вспомнил маму, хотя сказать вспомнил было бы неправильно, ведь она всегда была в его сердце и мыслях. Перед глазами Тэлиаса возникла картина: молодая девушка стоит у камина, напевая, что-то еле слышно. Длинные, темно-коричневые волосы до талии, волнами разливались по ее спине. Девушка обернулась и Тэлиас увидел ее синие, смеющиеся глаза. Она улыбалась мальчику, и эта улыбка обливала сердце Тэлиаса раскаленным металлом. Тэлиас мысленно встряхнулся и понял, что из его глаз вновь, ручьем текут слезы. Внезапно ему стал противен их с отцом дом и мальчик, еще раз бросив взгляд на меч в косяке, выскочил на улицу.

Теперь он брел по деревенской улице, а его мысли были далеко от Гэофольда. Бегающие туда-сюда люди и шум деревни, не мешали ему думать о своем. Он шел вперед, опустив голову вниз и заливая себя все новыми и новыми мысленными несчастьями. Вот почему Тэлиас так не любил торийский день. Для него этот день вовсе не был праздником, этот день был днем горьких воспоминаний и боли. Даже подарки Рионда не могли потушить его горящее, израненное сердце, но мальчик все равно был благодарен отцу за его попытки и за секундное счастье, которое возвращало Тэлиаса назад, туда, где была его мама.

Незаметно для себя Тэлиас оказался в центре Гэофольда и огляделся. Жители деревни продолжали украшать площадь, уже усыпанную огромными столами, наполненными всяческими товарами. Там были: куски коровьей и другой кожи, собранные в огромные тюки, свежие овощи, фрукты, бочонки с медом, сидром и пивом, мешки, набитые гэоденским табаком и многое другое. За каждым из прилавков стояли продавцы в одинаково-синих рубахах и с чудными шляпами, в виде баклажана. На фоне деревенской суеты, тихо играла музыка, а каменный Гэофольд все так же гордо, стоял, удерживая различные украшения.

Тэлиас обернулся и направился в сторону библиотеки, это было одно из построенных когда-то торийцами здание. Остальные два, таверна и ратуша, находились тут же вокруг площади. Торийские здания были намного выше остальных и, мягко говоря, не вписывались в окружение. Архитектура построек и материалы сильно отличались от Гэофольдских. Мальчик поднялся на белоснежное крыльцо и уставился в огромную красную дверь библиотеки. Подняв глаза, Тэлиас увидел выгравированную на металлической табличке надпись.