Я и правда очень любила свой английский. Ни я, ни она не могли бы тогда даже предположить, что сразу после института я выйду замуж и проведу следующие двадцать лет в долине загадочной реки Эльбы. Что я горячо полюблю немецкий и буду с благодарностью вспоминать все ее наставления на пути освоения этого мистического языка.

С того момента, как я впервые обняла платан, я знала, что я не одна, в какой бы ситуации я не оказалась. Вокруг уже с воем сирен проносились машины скорой помощи, а все новости только и трещали о захватившем всю планету новом вирусе. Но обнимая мой платан, я оставалась абсолютно спокойна и знала, что под ее защитой мне ничто не грозит. Судя по неохватному объему ее талии, ей было не менее сотни лет. Она выстояла не одну придуманную людьми катастрофу, справится и с этой.

Я видела, что количество людей, охваченных страхом, росло с каждым днем, а медиа продолжали успешно нагнетать панику. Но к тому моменту я уже испробовала платановый чай и доверяла ему безоговорочно. Не в состоянии оторваться от его пахучего молодого листочка, однажды я принесла его домой и заварила кипятком.

Какое же это было блаженство! Более вкусного чая я в своей жизни не пробовала.

С тех пор это был мой любимый чай. Он сделал меня неуязвимой.

Достаточно было пожевать маленький кусочек его горького на вкус листка, как он тут же активизировал миндалины в основании горла. Я назвала их «бдительными стражами на защите от инородного вторжения». Через точки миндалин и симметричные им точки на ключицах можно было нарисовать словно защитную сетку на горле, своеобразные доспехи, которые как бы говорили: «Сюда враг не пройдет!»

Точно такая же сетка провелась через точки над краем бровей и через их отражение внизу на скулах, пересекаясь ровно на переносице – при этом активно вычищая все, что там накопилось, заставив меня долго чихать. Мне показалось, что аромат платана забрался в темный давно не чищеный чулан и наводит там порядок.

Но лучше всего от этого запаха почувствовали себя мои легкие. Они вдруг показались мне перевернутым вниз деревом с роскошной кроной многочисленных ответвлений и одновременно легкими и сияющими крыльями бабочки. Платан наполнял их своим теплом и ароматом, заставляя спонтанно выкашливать все чужеродное, что вообще осмелилось туда проникнуть. Таким образом, нос, горло и легкие очищались одновременно.

Весь рисунок был настолько симметричный и гармоничный, что я не удержалась и впервые догадалась задать дереву вопрос:

– Зачем?

И удивилась его быстрому ответу:

– Для легкости!

А я-то по наивности ожидала получить чисто медицинский ответ, мол, я спасу вас от такой-то напасти. А тут все так просто и ясно!

От запаха платана мои легкие становились легкими!

«Ну да, конечно, ведь болезней нет», – вспомнила я слова знаменитого русского профессора Ивана Павловича Неумывакина: «То, что мы называем болезнью – это всего лишь материальное проявление дисгармонии в Душе и в теле».

Вернувшись домой и отправив запрос в мировую паутину, я узнала, что платановое дерево – это долгожитель, достигающий более двухтысячелетнего возраста, ничем не болея! Одно из самых устойчивых растений к загрязнению окружающей среды и один из мощнейших целителей древности, использовавшийся в народной медицине востока на протяжении тысячелетий от многих недугов, в том числе от вирусов гриппа и при заболевании дыхательных путей.

А ведь в самом центре города растет целая платановая аллея.

«Как чудесно, – думала я. – Этих платановых листьев хватило бы, чтобы напоить ароматнейшим чаем весь город!»