Микалас постучал в дверь после обеда. Вся столичная знать передвигалась по городу исключительно в экипажах, собственных или наемных, поэтому первое, что он сообщил: экипаж подан и ждет во дворе. Далее последовало известие о том, что нанят плотник для замены замка. И только потом Микалас извлек из кармана конверт.

– Мне поручено передать вам письмо от лорда Риверса…

Ив так поспешно выхватила конверт, что Микалас умолк на полуслове от удивления.

– Благодарю. Я его как раз ждала, – пробормотала Ив, сглаживая неловкость, и вскрыла конверт.

Внутри лежало приглашение на прием, который состоится этим вечером в покоях лорда Риверса. Сухой официальный язык, но главное – Джей не забыл свое обещание. Ив с облегчением прижала письмо к груди, но вовремя спохватилась, стерла с лица улыбку и положила письмо на стол. Микалас на этот раз лучше скрыл свои чувства и словно бы не заметил ее трепетного отношения к письму.

Экипаж с королевским гербом ждал на подъездной аллее перед дворцом. Там же Ив заметила Мико. Облаченный в синюю форму королевского конюха, он уводил гнедую кобылу гонца. Мико махнул Ив рукой и, сияя от гордости, указал на свою форму. Ив успела ответить улыбкой, и Микалас распахнул перед ней дверцу кареты. Ив забралась внутрь, Микалас сел напротив. Экипаж тронулся, миновал ворота и, грохоча по каменной мостовой, покатил по центральной улице прочь от дворца. Ив отодвинула бархатные занавески и во все глаза уставилась в окно.

Верхний город во всем блеске являл роскошь богатых кварталов. Искрились золотом вывески лавок и банков. У дверей рестораций стояли лакеи в алых ливреях. По аллеям гуляли люди в изысканных нарядах, мимо проносились скверы и парки, площади и фонтаны. Особняки отделяли друг от друга проулки и кованые ограды. Входы украшали колонны, дворики утопали в цветах, сверкали и переливались витражные окна. Над крышами высились башенки с фигурными шпилями.

Но стоило пересечь реку Серну и попасть на улицы Нижнего города, как лоск и роскошь сразу померкли. Даже солнце там отказалось светить и спряталось за набежавшую тучу. Каменные домики, серые и неказистые, стояли друг к другу впритирку. Мрачные склады, шумные рынки, дешевые забегаловки и ночлежки – все мешалось без разбора и порядка. Забитые досками окна, узкие переулки, гомон и суета. В кузнечном цехе звенел молот, шипел пар в ремесленной мастерской, эхом отдавались крики торговцев, предлагавших наперебой ткани, специи и травы. Ив на всякий случай отодвинулась от окна и дальше за дорогой следила вполглаза.

Микалас за всю поездку не проронил ни слова. Он листал у себя на коленях документы и угольным карандашом оставлял на полях пометки. Когда экипаж остановился, он оторвал взгляд от бумаг, выглянул в окно и кивнул.

– Мы на месте, – сказал он. – Дом расположен в конце вон того переулка. Придется немного пройтись пешком.

Они выбрались из экипажа и влились в уличный поток. Люди двигались непрерывно. Скрипели телеги, цокали копыта, голосили торговцы. У перекрестка, придерживая подвешенный на шее переносной лоток, орал мальчишка: «Крендельки! Горячие крендельки! Налетай!» Ив крутила головой, стараясь все охватить взглядом, и еле поспевала за деловито шагающим Микаласом.

Они оставили за спиной перекресток, миновали пару домов и свернули на тихую улочку. Едва оказавшись в переулке, Ив поняла – дом был куплен не для нее. Старые, обветшалые фасады, пыльные окна, кривые лесенки у порогов, кособокие козырьки над дверьми, разбитая и размытая дождями брусчатка. Отец не выбрал бы подобное место, чтобы сделать подарок. Здания из серого камня тянулись с двух сторон. Двухэтажные дома настолько плотно прилегали друг к другу, что невозможно было понять, где заканчивался один и начинался другой. Радовало лишь одно: в переулке царили тишина и покой.