– …не… совался?

– Нет, еще не интересовался. Спрошу.

Он слегка робел. Уже минут двадцать или тридцать ехал в машине с шофером и не удосужился узнать, трудится тот на СШИК или просто нанят привезти его. Все, что он узнал до сих пор: маленькая девочка с фотографии на приборной панели – это шоферова дочка, сам шофер только что развелся с матерью девочки, а мать мамы девочки – адвокат и прикладывает все усилия, чтобы зять пожалел, что родился на свет.

– У меня сейчас… голова идет кругом. И в самолете не спал. Я напишу тебе, когда… ну, когда окажусь там. Времени будет много, я тебе обо всем расскажу. Как будто мы путешествуем вместе.

Потом зашуршали помехи, и он уже не был уверен, то ли она замолчала, то ли ее слова утонули в этом шуме. Он заговорил громче:

– Как там Джошуа?

– …первые несколько… о… маю… рядом…

– Извини, прерывается. И этот парень просит меня заканчивать. Пора ехать. Я тебя люблю. Хотел бы… Я тебя люблю.

– …я тебя…

И она пропала.

– Ваша жена? – спросил шофер, когда Питер снова сел в машину и они отъехали от стоянки.

«На самом деле нет, – хотелось сказать Питеру, – это не моя жена, а куча бессвязных шумов в железной коробке».

– Да, – сказал он.

Питеру было сложно объяснить постороннему свое упрямое предпочтение общаться лицом к лицу. Даже Беатрис иногда не могла этого понять.

– Вашего пацана зовут Джошуа?

По всему, водителя не касалось общепринятое табу на подслушивание.

– Джошуа – это наш кот, – сказал Питер, – у нас нет детей.

– Спасает от проблем, – сказал шофер.

– Вы второй человек за два дня, кто говорит мне об этом. Но уверен, что вашу дочь вы любите.

– А что мне остается!

Водитель помахал рукой в направлении ветрового стекла, указывая на весь мир опыта, предназначения или чего-то такого.

– Чем занимается ваша жена?

– Она медсестра.

– Отличная работа. В любом случае лучше, чем адвокат. Помогать людям, а не портить им жизнь.

– Ну, я надеюсь, что быть священником – то же самое.

– Уверен, – легко отозвался шофер, но в голосе его уверенности не было.

– А вы? – спросил Питер. – Работаете в СШИК или они вас разово наняли?

– Я на них уже девять лет работаю, – сказал шофер. – Вожу в основном всякие грузы. Иногда ученых. СШИК проводит много конференций. Ну и время от времени вожу астронавтов. Питер кивнул. И на секунду вообразил, как шофер встречает астронавта в аэропорту Орландо, представил увальня с квадратной челюстью в похожем на луковицу скафандре, неуклюже шагающего по залу прибытия навстречу шоферу, держащему в руках табличку. Потом его передернуло.

– Я никогда не думал о себе как об астронавте, – сказал он.

– Да, слово уже устарело, – согласился шофер. – Я использую его только из уважения к традиции, наверно. Мир меняется слишком быстро. Отвернешься на секунду от чего-то, что было вечно, – и от него уже одно воспоминание.

Питер выглянул в окно. Шоссе казалось точно таким же, как и в Англии, отличие было только в том, что по обочинам стояли гигантские металлические знаки, информирующие его, что такие замечательные достопримечательности, как река Эконлокатчи или местный заповедник имени Хэла Скотта находятся где-то рядом, скрываясь за лесополосой с буреломом. Стилизованные изображения на стендах призывали наслаждаться отдыхом на природе и верховой ездой.

– Что мне нравится в СШИК, – сказал шофер, – так это что они блюдут традиции. Или просто держат марку. Они купили мыс Канаверал, вы слышали? Все там скупили. Должно быть, он стоил им целого состояния, а ведь могли построить космодром где-нибудь еще, сейчас полно места, чтобы прибрать к рукам. Но они захотели именно мыс Канаверал. Это, я вам скажу, высокий класс.