Там тоже долго не разбирались, а выслали тетю Фиру из Ленинграда в Таджикистан, где она «хулиганила» и «поносила советскую власть», за что через год ссылки, в 1938 г., ей дали еще 7 лет исправительно-трудовых лагерей и три года поражения в правах. Обычно кроме лагерей и поражения в правах бывший осужденный по политическим статьям не мог вернуться домой, если проживал в крупных городах. Так сестры Роза и Фира встретились на поселении в поселке Кунжер Марийской АССР.

Скорее всего, Фира попала туда раньше, а Роза, после всех перипетий присоединилась к сестре. Впрочем, это уже не важно – кто к кому приехал, а важно то, что семья была и осталась дружной, несмотря ни на что, даже на то, что Эсфирь пострадала, в том числе, и из-за старшей сестры – «троцкистки».

Самого дела по обвинению Эсфири Владимировны в Таджикистане нам получить не удалось, так как оно почему-то гуляло между Таджикистаном и Узбекистаном. Возможно, дело в том, что до 1929 г. Таджикистан входил в состав Узбекской ССР. Почему в 1938 году дело из Сталинабада (Душанбе) перекочевало в Узбекистан, история умалчивает. Возможно, Таджикистан стал отдельной республикой, но разделения силовых ведомств тогда все еще не произошло?

Несмотря на то, что у нас нет протоколов допросов и обвинительного заключения, картина становится вполне ясной из переписки Эсфири Владимировны с разными инстанциями уже во время поселения в Кунжере. Немалых усилий стоило ей доказательство своей невиновности. Из этой переписки мы узнаем, за что конкретно дали тете Фире 7 лет ИТЛ, а также поймем многое о ей самой – ее характере, несгибаемости и неунывающем нраве.

Кое-что мы уже знаем из ее заявления в партком, о ее поведении на партсобрании и парткоме. Она внешне была абсолютно спокойна, честно отвечала на вопросы, стойко переносила явный поклеп и бездоказательные выпады типа «у них вся семья – троцкисты», «она не могла не знать» и так далее в стиле «highly likely».

Итак, обратимся к переписке Эсфири Владимировны с органами НКВД. Все документы объединены в наблюдательное производство, которое тянулось в 1956 году почти год.

Дело по наблюдательному производству возникло после заявления, которое Эсфирь отправила 13 января 1956 года генеральному прокурору СССР. Но началось все еще раньше, в 1955 году, когда Эсфирь впервые подала жалобу на необоснованное осуждение в адрес прокуратуры Таджикской ССР.

Самого заявления у нас нет, но есть подробный ответ с отказом в пересмотре дела с подробным изложением существа обвинения. Письмо напечатано на машинке, и можно было бы просто поместить его целиком, но бумага выцвела, и сам экземпляр из-за этого читается с трудом. Поэтому помещаю его полный текст в привычном виде:

«УТВЕРЖДАЮ».

1955 года декабря 25 дня. Гор. Сталинабада.

Помощник прокурора Таджикской ССР по спец делам, младший советник юстиции Назаркин, рассмотрев материалы дела №88310 по обвинению ЖЕСТЯННИКОВОЙ Эсфирь Владимировны, осужденной 25 сентября 1938 года Верховным судом Таджикской ССР по ст. 61 УК Таджикской ССР к 7 годам лишения свободы, с последующим поражением избирательных прав сроком на 3 года; и жалобу Жестянниковой Э. В., в которой она указывает на необоснованное ее осуждение и ходатайствует о реабилитации —

НАШЕЛ:

По приговору ЖЕСТЯННИКОВА Э.В. признана виновной в том, что, будучи административно выселенной из пределов Ленинградской области, систематически вела контрреволюционную пропаганду среди своего окружения, направленную против постановлений Январского Пленума ЦК ВКП (б), против выборов в Верховный Совет Таджикской ССР, распространяла антисоветские анекдоты, а так же клевету на руководителей партии и правительства.