Соловьев – Григорьеву:

Жестянникова решила запутать нашу парторганизацию – не пошла к своему секретарю, а через парторга института сказала ей. Нужно исключить – в партии не может быть.

Абросимова:

Сегодня вопрос поставлен не случайно. Жестянникова подала заявление в конце мая. Нам нужно было расследовать это дело. С Григорьевой я говорила, она мне сказала, что Жестянникова ей сказала через 3 недели после ареста. Жестянникова прикидывается глупенькой, она, как будто, не знала, что нужно рассказать все парторганизации. Это не случайно. Все это сделано, чтобы замазать. Я присоединяюсь к общему мнению – исключить из партии за обман партии. За связь с троцкистскими организациями, за неискренность, ложь в автобиографии при вступлении в партию – не сказала, что два брата исключались из партии за троцкизм.

Тов. Эйгина:

Правильно были подняты вопросы о том, что мы медленно подходим к этому вопросу. Ведь оказывается, вся семья – троцкистская. Правильно поставлен вопрос об исключении.

Тов. Лахман:

Просить парторганизацию выяснить вопрос с товарищами Ивановым и Григорьевой, которые не сообщили об этом вовремя Абросимовой.

ПОСТАНОВИЛИ (единогласно):

Исключить из партии за скрытие принадлежности к троцкистско-зиновьевской группе брата и сестры, за обман партии, выразившийся в том, что она скрыла об этом при вступлении в партию и за неискренность.

Жестянникова просит слово. Собрание разрешает.

Жестянникова:

Я в бандитской семье и троцкистской не замешана. Семья еврейская могла всегда проживать в Ленинграде.

Партсобрание предлагает парторгу мнение парторганизации о поведении Жестянниковой довести до сведения органов НКВД.

Председатель /Абросимова/

Секретарь /Григорьева-Соловьева/

Решение партийного собрания должно было быть одобрено или опротестовано партийным комитетом. Такое заседание парткома состоялось через два дня, 13/VII-37. Как уже подсказывает опыт читателей первой книги, партком всегда поддерживал решения собраний, чтобы его не обвинили в пособничестве врагам народа.

Выписка из протокола №19 заседания

парткома I-го Л. М. И. от 13/VII-37 г.

СЛУШАЛИ:

О Жестянниковой /докладывает т. Абросимова/:

Брат и сестра Жестянниковой, как троцкисты, арестованы; при вступлении в кандидаты партии скрыла о том, что ее братья были исключены из партии; долгое время скрывала и теперь об аресте брата; к тому же она скрыла соц. происхождение.

Не могу удержаться от комментария. В царское время отец Эсфири (а также Льва, Ильи, Якова, Абрама и Розы), потомственный жестянщик, был признан неблагонадежным как пролетарий, участвовавший в большевистском кружке. А после революции он стал считаться чуждым элементом, так как был кустарем-одиночкой, но несколько раз в жизни брал учеников, а еще ему помогал старший сын, что трактовалось как наем работников. И второе: при вступлении кандидатом в члены партии она даже теоретически не могла сообщить ни об исключении из партии сестры, ни об аресте обоих, так как факт вступления в кандидаты произошел намного раньше исключения сестры и ареста обоих.

Жестянникова:

Отец наемной силы не имел, он все время работал с братом. Об аресте брата я не скрывала, а сказала Григорьевой и просила довести до сведения парторганизации.

Вопрос:

Кто из родственников исключен из партии за троцкизм?

Ответ:

Двоюродный брат выслан в Кировские дни. Брат первоначально исключался в 1925 г., а потом в 1934 г., как меньшевик, и сестра.

Вопрос:

Есть ли еще в семье коммунисты?

Ответ:

Есть брат – член партии.

Вопрос:

Причина приезда брата в Ленинград, ведь он – ответственный работник.

Ответ:

В связи с арестом брата и сестры он с ответственной работы снят. В Ленинград приехал с разрешения парторганизации.