Затем снова был завтрак, обед, ужин, и снова завтрак…

Пока в один не показалась земля.

Наконец пришло время собрать свои чемоданы и отправиться в то самое место, куда и лежал изначально их путь. Долгих сборов не было, каждый находящийся здесь мечтал снова ощутить бугры и ухабы под ногами.

Путь держали на север. В горы. Тропы часто менялись, раздваивались и уходили в разные стороны, и было непонятно, чем руководствуется проводник в выборе дороги. Сам он больше смахивал на косматого геолога лет сорока пяти, с выдающимся пузом и грубой щетиной. На субмарине она часто видела его возле иллюминатора, с невыразительным и постоянно молчащим лицом. Но здесь он как будто ожил. Постоянно что-то рассказывал тем дотошным зевакам, что шли с ним рядом, как будто находясь на прогулочной экскурсии.

Ее отец держался поодаль от остальных с двумя капитанами первого ранга в военной форме и еще двумя мало знакомыми ей людьми. Обычный профессор политологии, но всегда в центре всего. Артур шел сзади, иногда помогал подниматься по крутой тропе тем, у кого заканчивались силы. Мать немного позади обсуждала виды с одной из новых подруг.

Их группа поднималась с одной горы на другую, затем спускалась, чтобы снова начать подъем. Полузатопленная дубовая роща сменялась почти чистым пихтовым лесом с необъятными стволами. Ближе к полудню встретили группу из пяти человек. Все худые и грязные. С ними ребенок, почти младенец. Что-то долго объясняли одному из наших моряков, вооруженному автоматом. Он смотрел на них, но почти не слушал и на все их попытки пройти к общей группе угрожающе махал автоматом. В итоге сошлись на том, что моряки дали им немного провизии, чтобы те отстали. Наша колонна направилась дальше вверх по склону. Но они почему-то упорно не сдавались. Держались на расстоянии в пятьдесят футов. Еле волочили ноги, но все равно шли по пятам. Военные не спускали с них глаз, но не предпринимали никаких действий.

К вечеру сил уже не оставалось ни у кого, солнце скрылось за одной из гор, и геолог-проводник остановился на поляне, окаймленной буком и грабом. Оглядев это приглянувшееся ему место, он предложил раскинуть здесь палатки и заночевать. Корабельные коки принялись готовить ужин на костре, моряки оцепили периметр, остальные достали из рюкзаков и чемоданов белье и постелили на срубленные ветки. От долгого и изнурительного путешествия Инсомния была готова съесть рис с курицей прямо с пластиковой тарелкой, но так и не притронулась к еде. Матери сказала, что ее немного подташнивает и что обязательно все съест немного позже. Отец на ужин не пришел. Так и не смог решить все вопросы за целый день. Инсомния снова на него злилась. Сразу после ужина мать от усталости ушла спать в палатку. Через некоторое время, убедившись, что она заснула, Инсомния сгрузила свою еду в рюкзак, в него же затолкала двухдневный сублимированный паек. Дождалась, пока все поутихнет и все люди разбредутся по палаткам. Затем встала и направилась к границе их лагеря.

Путь был свободен, и она уже почти пересекла охраняемый периметр, как вдруг сзади раздался голос:

– Стойте! Куда вы идете?

Мужчина в военной форме приблизился к ней. В зубах травинка. Через плечо на рамке автомат. «Вот же бдительный засранец, – подумала Инсомния. – Мог бы и вздремнуть на ночь глядя».

– Мне в туалет надо, – у Инсомнии забегали глаза, врать она особо не умела. – Можно?

– Только под моим присмотром, – ухмыльнулся мужчина, немного флиртуя. – У меня приказ, понимаете? Ваша безопасность – моя работа.

– Вам что, приказали смотреть на тех, кто решил пописать на ночь глядя?