– Идут! – с опаской произнес он, затем, осмотревшись еще раз, добавил: – Ник, ты не знаешь, куда подевался Ким?

– После обеда он вроде собирался в душевую. Что с тобой? Ты сам почему на взводе и о ком ты говоришь? Кто идет?

– Группа бунтарей. Они что-то задумали. Их человек семь, не меньше. Движутся к нам по коридору.

На мгновение в палате воцарились тишина. Даже Деймос и Фобос перестали гоняться друг за другом и уставились на Меира. Мгла также высунула нос из-под кровати и с любопытством глазела. Мне вспомнились те последние слова наших первых соседей. Неужели это произойдет именно в этот день? Почему это всегда случается, когда ты к этому меньше всего готов?

Через несколько секунд томительного ожидания в коридоре раздался шум толпы и топот ног, идущих в нашем направлении. Меир уперся в дверь.

– Только бы не сюда, только бы не сюда, – почти не слышно, шепча, произносил я, проговаривая слова словно молитву. Первым же на происходящее отреагировал Ник, схватив единственную тумбочку и придвинув ее к двери.

Спустя всего мгновения все наши надежды на то, что, может, обойдется, рассыпались при виде того, как задергалась дверная ручка в нашу палату. А затем раздался неизвестный голос:

– Открывайте.

– Что вы хотите? – спросил Меир.

– Отрывай, мы тебе расскажем, – этот голос я узнал сразу. Нервный, грубый и пугающе неприятный возглас Танка, велевший нам подчиниться и выполнить их волю.

– Идите своей дорогой, открывать мы вам не будем, – ответил Ник. – Плохого мы вам ничего не сделали, так что уходите.

– Ну как скажете! – голос за дверью сменился на охрипший угрожающий тембр Биты. Сразу же после последовал мощный хлопок. Затем еще один, еще более мощный.

Меир отлетел от раскрывающейся двери, Ника отшатнуло немного в сторону. Тумбочка, тоже накренившись, поддалась толчку и перевернулась. Да, в общем-то, никто и не сомневался в том, что эти хлипкие дешевые двери, состоящие почти полностью из шпона, смогут устоять и выдержать даже слабый натиск кого бы там ни было. В дверном проеме в авангарде показались две наши знакомые гориллы, за ними трое уже менее крепких мужчин, по бокам еще двое, служащие скорее массовкой, чем для каких-либо радикальных действий. Все молодые, не старше двадцати пяти. Некоторые с наколками. Почти все с небритыми харями. Что меня еще больше удивило, так это пара девушек, втянутых в эту авантюру.

Ник встал в проходе, никого не пуская. За ним я и Меир. Щенки, оскалив зубы, прижались к ногам Ника.

– Что вы хотите? – я не хотел показать им, что во мне была хоть какая-то доля страха. Но, договорив, понял, что у меня это получилось крайне неубедительно.

– Расплаты! – смеясь, произнес Танк. – Или ты забыл? Я же тебе говорил, дедуля, что вернусь. Ох, как же я ждал нашей встречи. Только и думал о вас, и вот он, этот час настал.

«Глупые надменные выродки земли!» – проклинал я их про себя. Их черная бурлящая кровь не даст покоя никому, где бы они ни присутствовали и где бы ни зарождались снова. Не без них мы жили все это время и не без них еще будем. Если получится. Как черная пакля на прекрасной картине, всегда она ждала своего момента, чтобы осквернить все чудо творца. Так и здесь и сейчас, в те дни, когда всем нам надо объединиться и ждать перемен, надеясь на завтрашний день, они будут, вопреки всему, угнетать нас своим присутствием, заставляя слабых становиться на их сторону, а сильных – поддаться и уступить.

– Вы только посмотрите, что у них есть, – встрял в разговор Бита. – Мы тут, значит, голодаем, а у них по комнате деликатесы бегают. Нельзя так, не-е-ет, со своими братьями надо делиться.