– Николай Семёнович! – выкрикнул я что есть мочи.

Это было так громко, что на секунду мне показалось, будто все вокруг замерли. Медленно повернув голову в мою сторону, Шмелёв с застывшей невозмутимостью на лице подошёл сзади к охраннику и ткнул его в спину пальцем.

– В чём дело, милейший?

– Пропуск, лаборатория, дом, халат.. – от волнения я потерял дар речи и не мог из набора слов составить простое предложение.

– У него нет пропуска. – сказал дядя Вася.

– Пропустите его, он со мной. – сказал Шмелёв. Ведь на этой встрече главным из организаторов был именно он и до того как я его позвал, он как знатный разведчик наблюдал за порядком из тени тамбура.

– Инструкция не позволяет. – сказал Василий тихим голосом.

– Инструкции даю я, а вы их выполняете. – с той же невозмутимостью сказал Шмелёв и нахмурил брови.

– Так точно. – сказал охранник и освободил для меня проход, закрывая собой давление толпы смишников.

Я прошёл, испытывая такое облегчение, что сложно передать. На плечо упала рука доктора Шмелёва:

– Проходи и садись поближе, ряд на 2-3, иначе ничего не услышишь. – сказал он.

Я кивнул головой и медленным шагом двинулся в сторону сцены, осматривая зал и людей, пришедших на встречу с профессором. Странно, что я здесь ни разу не был за четыре года, хотя, вспоминая рассказы Вани, много разных праздников и событий нашего НИИ отмечались здесь.

– Видимо заработался. – еле слышно прошептал я.

Зал, конечно, был очень старый, ну, в принципе, как и сам институт. Коллеги называли это «совком» или «по-совковски», сокращая от советского. Стены в зале были отделаны тонкими деревянными дощечками, которые отражали на себе глянец большого количества лака нанесённого на них. Пол был кафельный, с элементами подобия коврового покрытия. Освещение было тусклым и немного напрягало глаза. Добравшись до третьего ряда сидений, я попытался пробраться через людей, сидящих с краю. Вот ещё одна русская странность, все по какой-то причине предпочитали садиться на задние и боковые места, а впереди и в середине зала было свободно. Создавалось такое впечатление, что все знали о чём-то больше меня. О каком-то непредвиденном обстоятельстве, что рухнет потолок, произойдёт пожар, ну или на нас нападут зомби. И для того, чтобы быстро эвакуироваться, все садились с края или сзади, поближе к выходу. В общем я пробрался и присел на бледно-красное потрёпанное сидение. Архитекторы, которые разрабатывали это здание, потрудились на славу. В зале была просто шикарная акустика, было прекрасно слышно любые звуки, произносимые в пределах этого помещения.

Вдруг, неожиданно, через моё плечо протянулась рука со стопкой каких-то брошюр:

– Возьми себе и передай дальше. – произнёс немного хрипловатый прокуренный голос.

Это действо меня позабавило, только в России я мог увидеть подобное. В других странах поставили бы стол с раздачей или человека, который будет раздавать материалы. Но тут рабов том, что брошюра будет у каждого. Ведь когда ты передаешь что-то, ты производишь какое-то действие, и в плату своего действия ты обязательно возьмёшь что-то. «Гениально», подумал я и, взяв брошюру, передал стопку дальше.

Содержание брошюрки было совсем простеньким. Были написаны три темы обсуждения, о которых хочет рассказать и поговорить профессор:

«Появление загадочных находок на территории России».

«Механика и паровые машины».

«Причина быстрого скачка развития человечества».

А на задней стороне брошюрки были поля для заполнения:

«Имя, адрес, телефон и ваш вопрос или предложение».

На сцену вышел доктор Шмелёв. Самый старый, наверное, работник нашего НИИ, его знали все, даже стены нашего Исследовательского института с момента своей застройки. Подойдя к микрофону, он постучал по нему пальцем и произнёс тихим спокойным голосом: