«Я только посмотрю…»

Огонь лижет ей ноги…

– Проснись!

Аличе открыла глаза и в сером сумраке увидела Грега, который держал ее за запястье.

– Пришлось тебя разбудить, – сказал он, вглядываясь в ее лицо. – Что-то мне твой сон не нравился…

– Спасибо, – помедлив, ответила она. – Ты, наверно, правильно сделал. А то я туда уже пошла.

– В огонь?

– Откуда ты знаешь?!

– Куда же еще…

Аличе села, обхватив руками колени. Ее слегка трясло; впрочем, может, было просто холодно и сыро. Они остановились на ночлег на опушке леса, на краю крутого, поросшего травой склона, с которого вечером была видна вся долина и деревня у реки, – но сейчас все вокруг заволокло густым туманом. Лес был едва различим в предутренних сумерках, склон словно и вовсе исчез. Угли в погасшем костре едва рдели. Тишина стояла – как на дне морском.

А Грег опять не спал. Он вообще спит когда-нибудь?

– Он опять тебя звал? – продолжал спрашивать Грег.

– Ты обещал, что он меня тут не достанет! – Аличе стиснула руками колени, стараясь преодолеть озноб. – Ты сказал, что здесь земля других драконов и мы будем в безопасности!

– Так и есть. Помнишь, вечером я разводил костер, и ничего – обошлось.

– Обошлось?! Теперь он достает меня иначе – через сны. А это еще хуже!

Стоило только представить, что теперь красный дракон начнет искать ее во сне, и Аличе стало плохо от страха. Здесь у нее есть Грег, а там она – одна!

– Ты сама его впускаешь, – сказал Грег. Он наклонился и подкинул на угли скрученную полоску коры. – Перестань. Это же твои сны! Что тебе приснилось?

– Лорета… – Аличе прерывисто вздохнула. – Моя Лорета. Но в ней все выглядело иначе. Там не было никакого подземелья и никакого огромного котла со смолой. Мы с девочками, бывало, лазали под крипту, там был просто навален какой-то деревянный мусор. Там жила кошка с котятами. Она недавно окотилась, а мы уже придумали им всем имена…

Аличе подняла лицо – по нему текли слезы.

– Наверно, я жестокая, – всхлипывая, сказала она. – Столько людей сгорело, а я плачу о кошке!

Грег хмуро смотрел на нее.

– Просто я чувствую себя очень плохо, ты даже не представляешь как! Иногда мне кажется, что я – просто призрак, мертвая Аличе, которая все никак не хочет признать, что умерла! Раньше я знала, кто я и где, и что со мной будет. Я была счастлива в Лорете. Я росла там с детства, и все сестры были мне как родные, у меня был отец… Через год или два он нашел бы мне хорошего мужа, и у меня был бы дом, дети… А теперь Лорета сгорела, ты ведешь меня в незнакомые горы, а красный дракон преследует меня, и хоть бы я знала, зачем?!

Дальше Аличе говорить не стала – не хотела произносить вслух то, что мучило ее больше всего. Дракон назвал ее чужим именем. Так, может, он и Вишневую Лорету сжег по ошибке? И она расплачивается за кого-то другого? Нет, это было слишком жестоко, слишком несправедливо и бессмысленно! Уж легче поверить, что у дракона есть тайные причины ее преследовать, чем допустить, что целый город понапрасну погиб из-за того, что дракон спутал ее с какой-то другой женщиной…

Она вытерла слезы. Туман даже не собирается редеть. Скрученная кора тлела на углях. Грег сидел и смотрел на нее, и огоньки отражались в его черных глазах, будто они были из обсидиана.

– Помню, лет десять назад мы с братом охотились в этих самых горах, – наконец произнес он. – Я был тогда подростком, и что-то со мной было неладно, но я не понимал, что именно. Знаешь, когда что-то мучительно пытаешься вспомнить, но не можешь… В тот день Вальтер взял меня с собой в лес. Он загонял оленя, а я следовал за ним, не понимая, что делать, – просто повторял каждое его движение. И тут он сказал – давай! И я вырвался вперед и… убил оленя. Мне бы обрадоваться – а мне стало так худо, что и не передать словами. Я вдруг понял, что не помню ничего из своего детства, ничего о себе не знаю… А Вальтер пояснил, что я потерял память, но это не имеет значения. Ведь в настоящем я молод и силен, и стану еще сильнее, и я умею охотиться и убивать. Ну а память когда-нибудь вернется – если в этом еще будет необходимость…