За свою самоуверенность пришлось расплатиться в ту же ночь. Негодующая Наташа долго трепала Радзинскому нервы, по-хозяйски расположившись у него на кухне и смоля сигарету за сигаретой. Злобно сощурив глаза, она цедила сквозь зубы какие-то жалкие угрозы, а под конец в бешенстве метнула в Радзинского нож, от которого тот с лёгкостью уклонился. Зато сама Наташа, вскочив со стула, поскользнулась на кафельном полу, грохнулась в полный рост и раскроила себе череп. Уставший от её истерики Радзинский равнодушно наблюдал, как растекается по полу из-под головы аверинской супруги лужица тёмной крови, потом развернулся и ушёл.

Нельзя сказать, что этот «визит» как-то особенно смутил Радзинского, но уснуть потом долго не получалось. Пришлось накинуть поверх наспех натянутой рубашки куртку и выйти с сигаретой на балкон. Только промёрзнув, как следует, Радзинский с удовольствием забрался обратно в тёплую постель и сладко уснул.

Однако на этом кошмары не закончились: едва Радзинский задремал снова, как сразу попал в какую-то злонамеренно созданную иллюзию, из которой никак не мог найти выход – всё бродил по тёмным и узким коридорам. Эти скитания сопровождались гнетущим ощущением, что всё происходит глубоко под землёй. Наконец, одна из дверей поддалась и распахнулась, но в тот же миг на голову Радзинскому обрушилась тяжёлая, пыльная портьера. Выпутываясь, он почувствовал, что задыхается – лёгкие как будто наполнились мелко рублёным волосом. Судорожно хватая ртом воздух, Радзинский мельком заметил фигуру уходящего человека. Тот обернулся и скользнул невыразительным взглядом прозрачных, водянистых глаз по его лицу. Радзинский безумно разозлился, но догнать блёклого блондина, которого он, несомненно, узнал, ему было в тот момент не под силу – багровея от удушья и, теряя сознание, он сползал вниз по стене, за которую в отчаянии цеплялся немеющими пальцами.

Спас задыхающегося приятеля Аверин, который стремительно выдернул его из этого кошмара. Удивительно, как ловко управлялся в сновидении хрупкий аспирант с неподъёмным для него, на самом-то деле, богатырским телом Радзинского. Одним рывком переместив названого брата к неглубокому лесному ручью, он принялся горстями плескать ему в лицо не просто холодной – стылой, как из подо льда – водой. Радзинский даже на расстоянии кожей ощущал её ледяное дыхание. Но в полной мере он прочувствовал, до чего она студёна, когда Николай подтащил его к ручью поближе, перевернул и бестрепетной рукой окунул не ожидающего такой подлости Радзинского с головой в воду.

Это было ни с чем ни сравнимое ощущение – Радзинский словно дышал этой водой. И с каждой минутой его отпускало всё больше, дышать становилось всё легче…

Возвращение на поверхность было таким же резким и неожиданным, как и погружение. Аверин, придерживая тяжёлую голову Радзинского за затылок, провёл рукавом своей голубой рубашки по его лицу. Аспирант явно устал, но глаза его сияли, а улыбался он совершенно счастливой шалой улыбкой.

– Пить? – понимающе спросил он. Радзинский кивнул и Аверин, зачерпнув воды ладонью, помог другу напиться – вода была необыкновенно вкусной.

– Бросал бы ты курить, Викентий, – тихо сказал вдруг Николай, переставая улыбаться. – Он ведь порчу на смерть тебе сделал – загнулся бы ты вскоре от рака лёгких…

Радзинский внутренне содрогнулся и согласно кивнул, не открывая глаз – он наслаждался возможностью спокойно дышать полной грудью, пил лёгкий свежий ветер, растворялся в необыкновенно приятных ощущениях. Через некоторое время он вполне предсказуемо уснул – умиротворённый и счастливый. От рук и одежды Аверина терпко пахло кипарисом…