В данном примере речь идет о ребенке-орхидее по имени Лукас, чьи родители, как и в большинстве семей в наши дни, вынуждены работать. В наши дни не многие семьи могут похвастаться тем, что один из родителей сидит дома и всегда готов помочь своей семье, и это может быть нерадостно, если сидеть дома не соответствует вашему темпераменту. Ребенок предпочтет иметь более счастливых родителей, чем несчастных мучеников, и поэтому я вовсе не говорю, что один из родителей должен оставаться дома, я говорю о том, что нужно позволить своим детям иметь свои чувства по отношению к их миру, к любым домашним договоренностям и не отрицать их. Дело не только в том, что у ребенка будет больше возможностей для счастья, если разрешить все его чувства, а не только удобные, но и в том, что, если интерпретация доктора Бойса в его исследовании землетрясения 1989 года верна, благодаря возможности выражать свои чувства и тому, что эти чувства выслушивают и понимают, у ребенка будет более сильная иммунная система. Мы так отчаянно хотим, чтобы наши дети были счастливы, потому что мы так сильно их любим, что можем попасть в ловушку отрицания того, что чувствуют наши дети. Я надеюсь, что исследование доктора Бойса и следующая история напомнят нам, что это не самое мудрое решение.

Опасность отказа от чувств: исследование на конкретном примере

Аннис и Джон – теплые, добрые люди, преданные друг другу и своему маленькому сыну Лукасу, которому десять лет. Они оба владеют собственным небольшим бизнесом и очень много работали над созданием своей репутации и клиентской базы. Они купили квартиру и рады, что эти инвестиции станут частью их будущего, но постоянно чувствуют себя финансово неуверенно.

Лукас начал ходить в ясли, когда был совсем маленьким, но так и не смог там освоиться. Поэтому родители наняли несколько помощниц по хозяйству, чтобы присматривать за ним. В их финансовом положении у них не было другого выбора, кроме как присматривать за ребенком. Помощники по хозяйству отвозили Лукаса в школу, забирали его и присматривали за ним во время школьных каникул. В перерывах между ними помогали друзья и бабушка Лукаса. Аннис и Джон следили за тем, чтобы по выходным они проводили время всей семьей, и Лукас выглядел вполне счастливым. Каждый из них всегда помнил о Лукасе, думал о нем, любил и заботился о нем, и они с нетерпением ждали встречи с ним, хотя часто к тому времени, когда они приходили домой, он уже спал. Если Лукас просил почаще видеться с ними, они обещали взять его на выходные, чтобы побаловать. Лукас выглядел хорошо.

Да, Лукас казался нормальным, пока в возрасте десяти лет не попытался выпрыгнуть из окна с высоты шести этажей. Ему помешало это сделать только то, что Джон что-то забыл, вернулся в квартиру и успел затащить его обратно. Помощница по хозяйству мыла посуду на кухне. Я понимаю, что это тревожно слышать, и должен подчеркнуть, что это необычно, когда ребенок, находящийся в достаточно благополучных обстоятельствах, как Лукас, пытается покончить с собой.

Родители Лукаса взяли отгул на работе, чтобы побыть с ним, потому что знали, что дело срочное. Они даже не подозревали, что Лукас так страдает. "Я думаю, – сказал мне Джон, – мы видели только то, что хотели видеть". Джон также не был уверен в необходимости использования антидепрессантов, о которых говорил их лечащий врач. Он нутром чувствовал, что что-то должно быть не так, а заглушать чувства Лукаса лекарствами казалось ему неправильным. Он отвел Лукаса к частному психотерапевту. Иногда Лукас ходил к психотерапевту один, иногда с одним или двумя родителями. Лукас рассказывал психотерапевту о днях, которые он провел на каникулах, когда его перевозили из дома друзей к бабушке, а потом обратно домой к помощнице по хозяйству. Он чувствовал себя занудой, потому что слышал, как родители разговаривают по телефону, пытаясь организовать уход за ним, и это казалось им таким трудным. С одной стороны, он знал, что родители любят его, потому что они говорили ему об этом, но ему было трудно чувствовать себя любимым. Иногда, – говорит он, – я просто чувствую себя "передающим посылку".