Не парьтесь и не кипишите.
Здесь вам не поможет никто.
Здесь вьюги, снега и метели
и синие острые льды.
Напрасно, мусье, вы летели
из вашей Европы сюды. —
Инерцоид
За окошком ветер воет
изо всех певучих жил.
Жил на свете инерцоид.
По инерции он жил.
У него был папа, мама,
нос и город на Неве.
У него была программа
в угловатой голове.
Берцы в розовый горошек.
Чёрный форменный колпак.
Френч из человечьей кожи.
Был одет он как-то так.
Дорогой читатель чуши,
что ещё сказать о нём?
У него большие уши.
Он всегда ходил конём.
Два шага вперёд и влево
или вправо один шаг,
ради чёрной королевы,
со спагетти на ушах.
Кто-то прямо клетки топчет.
Кто-то ходит по дуге.
Королева прёт, как хочет.
Инерцоид – буквой Г.
Он в кошмариках ночами
видел белого коня.
Ветер дерево качает,
мысли жухлые гоня.
Каждый видит то, что видит.
Сам себе он люпус эст.
Из игры ему не выйти,
пока кто-нибудь не съест.
Истм
Проснулась деточка
в мире войны.
Здесь у монеточки
две стороны:
орёльчик – решечка.
Два маскарона.
Один с насмешечкой.
Другой со стоном.
Трон – табуреточка.
Хозяин – гость.
Проснулась деточка
в двусмысленность.
Всем ясно с люлечки,
что всё неясно.
Лохмотья – мулечки.
Жись – распрекрасна.
Два альтер ангела
тебя прижали:
«Снимай штанишки.
Целуй скрижали.»
Ефимов – Неточка.
Таласса – Истм.
Изыди, деточка,
фром дуализм.
Площадка – лесенка.
Лукуллов – бой.
Такая песенка.
Проснись и пой!
Источник
Кто лапши тебе навешал?
Что ты сделал и на кой…
В человечьей лжи кромешной
почему ты стал такой…
Посмотри на своё фото
лет пяти или трёх лет.
Вспомни, кто ты!
Вспомни, кто ты!
Там в твоих глазах ответ…
Всё вращается в природе,
вьётся, пляшет на ветру.
Ты всю жись кругами ходишь
по тюремному двору.
Посмотри на своё фото
лет пяти или трёх лет.
Вспомни, кто ты!
Вспомни, кто ты!
Там в твоих глазах ответ…
Люди прячутся под знамя,
выжить чтоб в который раз.
Снова слышно: «Кто не с нами,
против нас. Ату и фас!»
Посмотри на своё фото
лет пяти или трёх лет.
Вспомни, кто ты!
Вспомни, кто ты!
Там в твоих глазах ответ…
Глупость мглою бошки кроет,
вихри разные крутя.
А когда тебя зароют,
там пройдёшь, дружок, жутят?
Посмотри на своё фото
лет пяти или трёх лет.
Вспомни, кто ты!
Вспомни, кто ты!
Там в твоих глазах ответ…
Нет в башке дурацкой хуже
мыслей «против» или «за».
Так внимательней поглубже
загляни себе в глаза.
Посмотри на своё фото
лет пяти или трёх лет.
Вспомни, кто ты!
Вспомни, кто ты!
Там в твоих глазах ответ…
К 626
Во мгле веков, тумане сонном
всплывают мутные персоны.
Не закрепить, вглядевшись даже,
меняющегося антуража.
Миров на плоскостях полотен
неровный танец мимолётен,
как жизнь подёнки-однодневки
над мелкой рябью Средней Невки.
За пёстрой россыпью мгновений —
поток сомнений и забвений.
Спазмы страдания, улыбки,
жестокость, жалость, счастье – зыбки.
Но если часто повторять
хором какое-нибудь имя,
кляня или благодаря,
в дождливой пелене и дыме
вдруг проявляется лицо
и заслоняет духам Со-
лнца луч, сверкающий из сердца.
Течёт из-под сугробов перца
по пеплу уксусный ручей,
кружит, змеится лабиринтом
речей, фрустраций, мелочей.
Несётся Голем в майке с принтом
мифологичного лица
до бесконечного конца
во мгле веков, тумане сонном
фундаментальненьким бозоном.
Калолева
Калолева сдохла. У меня драур.
Иду по улице. Навстречу мавр.
Говорю: «Калолева сдохла. У меня драур.»
А он: «Мне пофиг. Яж мавр.»
Я спрашиваю: «Те чё ни капли?»
Отвечает: «У меня на родине цапли
голодные сцапали верблюда.
Не отсвечивай. Иди отсюда!»
А я напираю: «Как же содружество?
Как же женство и типа мужество?»
А он махнул рукой не глядя
типа достал ты, дядя.
Иду дальше весь такой
драурный, с оттопыренный рукой,
главу склонив долу,
и встречаю случайного монгола.
Говорю: «Сдохла Калолева.