– Это тебе за неё. Я думал ты друг мне, а ты! – Марик бросался на него, колотя кулаками, в глазах блестели злые слезы. Он всё пытался ударить Кая, подпрыгивая и замахиваясь поверх плеч Хорунжего.

Подземелье утонуло в гомоне голосов. Кай остолбенело смотрел на друга, принимая неуклюжие удары, он заметил, что вся группа окружила его, взяв в кольцо. Сказать, что взгляды парней были нехорошими – не сказать ничего.

– Что с лицом? – раздался тихий голос за спиной.

– Кот поцарапал… – рассеянно пробормотал Кай.

…почему деду понадобилось спрашивать об этом таким замогильным голосом?

– А кровь на руках?

Второй вопрос заставил Кая напрячься и ещё раз оценить диспозицию сил. Он только что сообразил, почему так тихо ведёт себя толпа. Он заметил, что в девчоночьем кругу виднелась ещё чья-то фигура.

Он присмотрелся. Какая-то ученица сидела на полу, обхватив себя обеими руками и, кажется, плакала. В глаза бросился оборванный рукав с обнажённым плечом. И кажется, большая дыра на колготах.

Что здесь произошло в его отсутствие? Её тоже атаковала тройка шальных бассетов? Их всего сколько? Вряд ли это были бассеты.

Он потёр расцарапанные руки и невольно подавил кривую улыбку. Это всё не просто так…

Он бросил недоумённый взгляд на Музу. Та стояла с совершенно убитым лицом. Лицо Карны было непроницаемым.

– Почему кровь на лице? – голос деда звучал ещё тише.

– Ээ-э… Кровь?.. Да так… бассеты покусали, там, наверху… и кот… Дед, что вы все такие? – Кай почувствовал прилив возмущения.

Карфаген посмотрел на него, потом взял девочку, сидящую у ног подруг, за руку и помог ей подняться. Она повернулась к Каю. Посмотрела на него, затем подняла правую руку и указала на него пальцем.

«Он», – услышал Кай и каждый присутствующий. Она пошатнулась, теряя сознание. Карфаген подхватил крохотное тело на руки. В этот момент Кай понял, кто перед ним. Он вглядывался в девушку, словно впервые её видел. Ангелина Вейко, с растрёпанными волосами и ссадинами на лице и руках. В руке её было что-то зажато.

Секундой позже Карфаген с Ангелиной на руках исчез.

– Ты мне больше не друг. На этот раз всё, – Марик не кричал. Он произнёс эти слова только для Кая. Потом тихо отступил в тень и исчез.

– Марик… Ты что!!? – кинулся Кай к другу, но слова упали в пустоту.

Уход Карфагена не поменял настроений. Никто не двигался. Несколько минут все стояли в молчании, окатывая его презрительными обвиняющими взглядами.

Этого не могло быть. Никак. Никогда. Только не с ним.

Самое дурацкое положение, думал он прежде, это когда тебе отказывают. С этой минуты, прожитой в круге серебристо-багрового света, понимание вопроса сменило полюсность.

Те, кого ты когда-то в жизни обидел, никогда этого не забудут. Они никогда этого не простят. И даже если между вами устанавливается подобие мира, это самый опасный мир из возможных.

Вдруг тусклый свет, падающий от многоярусного светильника в центре зала, мигнул.

В полумраке аудитории вновь появился Мастер Карфаген. Он был не один. Человека за его широкой спиной было не видно.

– Острожский, ко мне, – все вздрогнули от знакомого резкого хриплого окрика.

Кай на миг закрыл глаза.

Бог, если ты есть…

Кай моргнул. Савонарола не сводил с него глаз.

Абсурд. Какой-то проклятый день.

Глаза Магистра сузились. Нос хищно заострился.

– Добрыми предзнаменованиями дышит всё вокруг… – тихо проговорил дед Егор, выходя вперёд и чуть оттесняя Кая плечом.

– Вам, Острожский, известно, что наказание по названному обвинению неотвратимо. Ни свидетелей. Ни защиты, – ученикам пришлось напрячь слух, чтобы расслышать эти слова Магистра.