Мостовому с Четвертным повезло больше, чем другим. В подконтрольном районе проживали один коллекционер и два ювелира.

Мытник слыл коллекционером в третьем поколении. О том, какими экспонатами располагал в свое время дед Мытника, ходили легенды. После расстрела старика большевиками о знаменитой фамилии заговорили только после войны. Не с такой напыщенностью как до революции, но, тем не менее, разговоры шли и, надо сказать, не без основания.

Отец Натана смог не только преумножить капиталы отца, но и создать свое собственное дело, касающееся произведений искусства. Со временем к бизнесу был приобщен и Натан. Нигде не работающий, имеющий удостоверение инвалида Мытник-младший с детства был приучен к труду исключительно во благо себя, потому говорить о труде общественном не имело смысла.

Квартира, в которой проживали Мытники, была приобретена отцом Натана на второй день после окончания войны. В Москву семья переехала из Ленинграда. По рассказам очевидцев, ремонт шел два года. Жильцы знали, что в квартире под номером 87 идут ремонтные работы, но никто никогда не видел, ни рабочих, ни инженеров, ни техников. Все делалось втайне как от соседей, так и от представителей ЖЭКа.

Сказать, что деятельность Мытника доставляла милиции много хлопот, означало сказать неправду. Образ жизни коллекционера скорее умилял, чем заставлял задуматься, в ладах ли еврей с законом.

Ходили слухи, что Натан скупает краденное. Подтверждением тому были личности подозрительного типа, которых время от времени можно было встретить в подъезде, где проживал Мытник. Но, так как дальше слухов дело не шло, серьезных обвинений никто еврею не предъявлял. Когда крали что-нибудь редкое: картины, иконы, ювелирные изделия, Мытника вызывали в отдел. Тот приходил. С ним беседовали, просили быть осторожным в выборе клиентов, а также сообщать о предложениях, купить или помочь продать что-нибудь этакое. Натан Захарович соглашался. Кивая головой, улыбался, говорил: «Непременно».

Но, стоило следователю поставить в пропуске подпись, как он тут, же забывал про данное им слово.

––

12 февраля выпало на вторник. В девять тридцать совещание у начальника отдела: доклады, жалобы на несоизмеримо большое количество дел, на рутину, нехватку бензина. После наступил черед разноса по поводу раскрываемости, профилактических мер, которых, по мнению руководства, было недостаточно, что и являлось причиной повышения преступности.

В конце совещания Мостовой получил задание – навестить Мытника. Цель – профилактическая беседа, а заодно и введение в курс дела по ограблениям и возможному появлению банды в Москве

Федору одному тащиться к еврею не хотелось, и он уговорил Рубля составить компанию, за что тот взял с Мостового слово после посещения Мытника наведаться в бильярдную. Проводить вечер с кием в руках стало чем-то вроде девиза прожитого дня, поэтому Федору ничего не оставалось, как, только, изобразив раздумье, произнести: «Годится». После чего вопросы относительно коллекционера отпали сами собой.

Идти решили в конце рабочего дня. Четвертной предложил предупредить еврея, чтобы тот сидел дома. Федор предпочел оставить все как есть, сославшись на то, что Мытник покидает «гнездо» только вечером и только для того, чтобы выгулять собачку.

Во двор, окруженный четырьмя похожими, как братья-близнецы, домами, вошли, когда часы показывали четверть шестого. На улице, несмотря на то что день клонится ко сну, было светло, но неуютно. Повисшие над городом тучи навевали тоску, как и нежелание, оставаться на свежем воздухе.

Войдя в подъезд, Сергей, проверил запасной выход и предложил подняться пешком, мотивируя словами: «Точно знаю, Натан лифт не уважает».