– Мы еще встретимся. Тогда ты мне за все ответишь, бабник…

Пообещав это, она скрылась вслед за остальными. Конан проводил ее печальным взглядом, а когда повернул голову, увидел Селену. Девушка из рода оборотней направилась прямиком к трону.

– Привет, Конан, – невозмутимо сказала она, присаживаясь на подлокотник.

– Привет, Селена. Как дела? – ничего лучше варвар придумать не смог.

– Неплохо, – девушка скривила губы. – Я не попала в преисподнюю, что, конечно, хорошо, но и здесь, в жилище бесплотных теней, делать тоже особо нечего…

– Не стоило жертвовать своей жизнью ради меня… – неуверенно начал Конан.

– Помолчи, а? – попросила Селена и добавила: – Ты бы сделал для меня то же самое.

Конан с некоторым стыдом подумал, что вряд ли сунулся бы под смертельный луч ради женщины. Он же не странствующий благодетель, в самом деле!

Решив уйти от скользкой темы, он спросил:

– Я что, умер? Кто эти люди? И что это за зал? И, в конце концов, что у меня на голове?

Селена рассмеялась – чисто и легко.

– Скажу тебе по секрету – умрешь ты еще не скоро, если, конечно, не совершишь какую-нибудь глупость. А так Кром тебя хранит, чего за ним никогда раньше не замечалось… Это, – она обвела полутемное помещение рукой, – тронный зал королевского дворца в Тарантии, а на голове у тебя – корона Аквилонии. Довольно красивая, надо сказать. Скоро ты станешь королем, дорогой, так что привыкай.

Конан недоверчиво усмехнулся:

– Мне уже столько раз предсказывали… Я даже желание однажды гномскому волшебному горшку загадал, только забыл сказать – когда именно хочу оказаться на троне. В общем, не верится как-то.

Селена скорчила гримаску:

– Вот ведь дикарь неверующий… Ну ладно, время пройдет, сам увидишь, что я была права, – она встала, чтобы уйти. – Прощай, киммериец. На этот раз – навсегда.

– Подожди, – Конан удержал ее. – Ты не ответила – кто эти люди?

– Они? – Селена махнула куда-то в направлении окутанного тьмой зала. – Это души жестоко убиенных тобой, мой дорогой, людей. И твои павшие друзья. Не спеши огорчаться – кое-кто из них еще не скоро угодит к Нергалу. И еще одно… – она замялась, но все же твердо сказала: – Конан, заверши начатое до конца. Это моя последняя просьба и ты должен ее выполнить.

Она спустилась по ступенькам и, не оглядываясь, ушла в темноту.

Конан сидел и тер рукой вспотевший лоб, натыкаясь на жесткий ободок короны. Разум тонул в океане воспоминаний, захлебывался мутной черной водой…

Голоса в зале стихли, а затем вспыхнули укрепленные на стенах факелы, залив огромное помещение колеблющимся призрачным светом.

Конан изо всех сил пытался сдерживаться, но даже его силы воли не хватило и громкий крик ужаса рванулся из судорожно сжатых легких, прокатившись под сводами зала, заставив колыхнуться неподвижное пламя светильников и многократно отразившись от стен и потолка. По рядам мертвецов прошелестело отвратительное тихое хихиканье.

Нормальный человек от такого зрелища наверняка спятил бы. Перед Конаном выстроились все те, кого он убил, начиная с времен штурма Венариума. Жуть крылась еще и в том, что мертвецов покрывали раны, которые им нанес киммериец.

В первых рядах, в некотором отдалении от остальных, стояли его друзья. Вон Ордо Одноглазый, вон кушит Юма… Тут и Регарат, и Хальмун, и Вальсо, и братья-гандеры. Но как здесь оказался Эрхард, он-то вроде вполне живой? И… Да, это не кто иной, как Мораддин. Только что за черная тень с ярко-желтыми огоньками глаз держится рядом с ним?

– Ты обещал пригласить меня на коронацию, – вкрадчиво проговорил полузабытый звонкий девичий голосок. – Так не забудь о своем обещании. Впрочем, мы все равно скоро увидимся. Даже раньше, чем ты думаешь. Правда, Дин?