Разочарованный Конан спрыгнул на пол и скривился от боли в затылке. Подумать только, в окно даже ничего толком не видно. Унылая серая площадь, похоже, внутренний двор. Отвратно…

Конан на всякий случай простучал стены, но они оказались сделаны на совесть. Делать было нечего, убежать – пока – невозможно. Варвар задумчиво опустился на ворох соломы, забросил руки за голову и прикрыл глаза.

И тут ему в голову пришла одна очень простая мысль.

– Болваны, законченные олухи! – заорал он и впечатал кулак в стену. – А, нергалово дерьмо, больно! Нет, ну какие же мы придурки! – он потер лоб. – Надо было не шляться по городу, а сразу отправляться к королю! Эртель ведь посол… Ё-моё…

Мысль была весьма здравая, но, как свойственно всем здравым мыслям, явилась после драки. «Человек крепок задним умом», – давным-давно не раз говаривал шемит Аль Браско…

Аль Браско? Так вот почему надпись на гербах наемников показалась ему смутно знакомой!

«Ничего, вот выйду отсюда, – в этом Конан ни на миг не сомневался, – и обязательно наведаюсь к старому лису в гости! Он думал скрыться в Бритунии от праведного гнева киммерийца Конана? Ха! Как же! Придется достопочтенному Аль Браско вернуть все стигийское золото! И я ему еще по шее навешаю!..»

С этой согревающей душу мыслью Конан спокойно заснул.

Киммериец храпел богатырским храпом, а тем временем к двери подошли. Тщательно замаскированное окошко открылось (оно было хорошо пригнано и в неярком свете варвар просто не заметил щелей), потом закрылось. Видимо, стражника с другой стороны дверного проема удовлетворило зрелище спящего заключенного. Заскрипел засов, дверь легко повернулась внутрь. В камеру вошли пятеро: палач с кандалами и котелком углей (видимо, Конана решено было заковать и куда-то перевести; может, сразу на рудники), дежурный охранник со связкой ключей, офицер с нашивками капитана и двое лучников со стрелами на тетивах.

– Разбудить, – приказал капитан, пройдясь по камере.

– Может, сначала заковать? – с почтением спросил стражник.

– Я что, сказал – «заковать»? – раздраженно переспросил офицер. – Ты что, глухой? Отвечай, когда тебя спрашивают!

– Нет, господин капитан, – вытянувшись в струнку, ответствовал напуганный блюститель. – Заковывать не приказывали!

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем, господин капитан. Иду…

Дежурному стражнику очень не хотелось подходить к лежавшему на полу черноволосому великану. Знатоки, воевавшие на полуночи, нарассказывали ему кучу жутких историй о варварах из Нордхейма и Киммерии. Кроме того, он видел трупы Веннела и Теккена…

– Эй, вставай! – довольно нерешительно приказал дежурный, для верности легонько пнув спящего по ребрам. На Конана, обычно очень чуткого во сне, это не произвело никакого впечатления.

– Пни посильнее, – распорядился капитан, скучающе поглядывая на стену.

Стражник помялся, а потом, махнув рукой, с размаху впечатал сапог в бок киммерийца.

Того, что произошло, не мог предвидеть никто. Жуткий рев варвара заставил содрогнуться стены камеры. Все застыли с открытыми ртами. Огромная лапа сцапала лодыжку дежурного. Парень успел жалобно пискнуть, а потом киммериец, вскочив на ноги, швырнул его в капитана.

Стражник сбил офицера и они вместе упали на не успевших отскочить лучников, образовав мешанину из дергающихся конечностей. Стоявший в стороне палач опомнился и попытался ударить Конана цепями, которые он все еще держал в руках.

Результат сего необдуманного действия не заставил себя ждать. Взбесившийся Конан, не замечая текущей из рассеченного лба крови, схватил палача за грудь и за ногу, и, раскрутив над головой, отправил в полет. Палач ударился о дверь и с характерным хрустом съехал на пол.