– Ну, вот и матушка наша. Тут и решим всё.

 Голос диктора дрожал, когда он говорил о "матушке". Проводница выбрасывала из накуренного тамбура мусор, который грязной шлеёй вился за последним вагоном. Вика стояла у окна, испытывая вулканические встряски сердца, в котором умирали поселковые пепельные посадки и задыхающиеся в пыли морщинистые акации.

 Носильщик выслушал историю Вики о тяжбе с родителями, распрях с директором школы, личном самопале, которую она изложила ему, дабы выбить у него мысли об оловянном норове и заикаясь спросил.

– Самопал при тебе?

«Подкапывается гад, ограбить хочет», – подумала Вика. – Ну, держись сволочь».

– Да, – небрежно сплёвывая, бросила она и сунула руку за пазуху. – Возле сердца лежит. Вначале думала положить в чемодан, да долго доставать, а из – за пазухи раз, два и ой, мама, гони гроши, а то дырку сделаю.

Носильщик принял это на свой счёт.

– Постереги тележку, – затравленно бросил он. – Я мигом за грошами.

Минут через пять Вика увидела мчавшегося огромными прыжками, словно кенгуру полицейского, а за ним хлыщущего потом носильщика.

– Давай самопал, – рявкнул с ходу полицейский. – Руки верх.

– Как же я тебе дам, когда ты кричишь: руки вверх!

– Опусти вниз и вытаскивай свою пушку

– Да я пошутила, – усмехнулась Вика. – Кто ж в столицу с самопалом приезжает. Это же пшикалка.

– Ты что ж мать твою, – напустился полицейский на носильщика.

– Она зараза так сказала. Я чуть не обмочился.

– А ты козёл поверил. Уматывайте с глаз моих.

– Вижу я, – сказала Вика, – что в этом городе шутки не любят.

Носильщик промолчал.

– Что молчишь, мусьё? – с досадой спросила она.

– Сейчас заговорю, мисс – ответил носильщик.

 Мисс понадеялась на французскую деликатность, но разговор оказался чисто русским.  Он существенно уменьшил грошовый бюджет в мелком карманчике цыганской кофты под тупоголовой булавкой.

– Но за что? – спросила потрясённая Вика.

– За услугу и самопал!

 Носильщик наградил её великолепной улыбкой, показав две подковки червонного золота.

 На площади чемодан оказался объектом великолепных улыбок человека в чёрной кожанке и со связкой разнокалиберных ключей с ярко – жёлтым, словно крохотное солнышко брелочком, которыми он позвякивал, чуть ли не перед носом прохожих и нашёптывал медовым голосом: «Прокатиться дёшево и с ветерком по древней столице, посмотреть знаменитый паровоз, на котором везли Вождя Революции. Сейчас на бронетранспортёрах возят, а раньше на паровозе. Чуете разницу. Смена эпох». Великолепные улыбки Вике уже не нравились. Она попыталась нырнуть в толпу пассажиров, которые выдавливались из вагонов, как паста из зубного тюбика, но таксист так дружески просигнализировал ей, что пригвоздил к месту.

– Куда?

– Прямо! – бросила Вика, пощупав остаток бюджета.

– А дальше куда? – спросил таксист, когда дорога раздвоилась, как клешня рака. – Хочешь отвезу к паровозу.

– Да что я паровозов не видела? – ошалело бросила Вика.

-Тогда гони бабки.

– Да что вы все: гони бабки, гони бабки, – взвинтилась Вика. – Ты случайно не бандит?

–Какой же я бандит, – усмехнулся шофёр. – Таксист.

– Смотри, а то самопальчик вытащу и дырку сделаю.

Такси резко тормознуло, шофёр рывком открыл дверцу, выскочил и на утёк.

– А гроши?

– Подавись ими зараза, – заголосил таксист. – Я сейчас полицию вызову.

– Да не голоси, я понарошку сказала. Какие же вы все пугливые, а ещё столица. Самопалов пугается.

– Морду тебе бы набить за понарошку. Давай бабки за услугу.

– О! – возмутилась Вика, – то подавись бабками, то гони бабки. Ты уж определись. Какие – то вы низкопробные. Шуток не любите, пугливые.