– У меня неприятности с одним оборотнем. Думаю, у нас с ней какая-то ментальная связь образовалась. Постарайся найти её и разрушить... в крайнем случае, ограничить или изолировать, не знаю, что вообще можно с ней сделать.

Элла несколько раз приступала, но прерывалась. И чем больше считывала с меня информацию, тем труднее ей приходилось оставаться отрешённой. Очень много тревожного прямо сейчас от меня она узнавала.

– Это ты называешь «неприятность»?!

– Соберись.

Она собралась и несколько минут была погружена в работу. «Ликанна», – произнесла она вслух и дальше продолжила свою работу.

– Извини, но это мне не под силу. Вряд ли тебе кто-то вообще сможет помочь. У тебя как будто всё хорошо. Не знай я о существовании этого оборотня, вообще бы ничего не заметила. Но вот при мысли о ней твоё ментальное поле резко искажается и изолируется, меня выбрасывает наружу. Это чем-то похоже на то, как Катя тебе ментальную защиту ставит, только тут ты как бы сам активно ещё в этом участвуешь.

– Что ж, я попытался. А теперь пора возвращаться, – я поднялся и пошёл искать Милли. Любопытно же.

Элла провожала взглядом своего господина и нерадостные мысли сменяли одна другую. Дикая оборотень, покушение, участие эльфов... Да ещё и новая новость о Кате. Менталисты славились своими возможностями добывать информацию при допросе. За несколько часов ломали защиту, потом перепроверка полученной информация, множество неожиданных вопросов со сменой темы, а также получение одной и той же информации под разными углами, чтобы исключить её искажение, а также частичное сокрытие. Несколько часов изнурительной и напряжённой работы. Катя сделала всё это за несколько секунд. Её укус вызывает болевой шок у жертвы, её клыки чутко нащупывают нервные узлы и как будто подключаются к ним, жертва неспособна ничего скрыть. Всего один укус. Неприятно осознавать такую пропасть в методах допросов между оборотнем и собой.

– Ну как тебе? Попробуй ударить всем, чем хочешь, её щит не пробить. Точнее любой можно пробить, но этот удивительно прочный, – Кара радовалась за подругу, а я наблюдал то, что они называли щитом, Милли была окутана в тёмную сферу, за которой её трудно было разглядеть. Я не этому учил, и такое нужно пресекать на корню.

– Чего ты так тяжело вздыхаешь?

– Мне всё-таки придётся задержаться.

– Чтобы пробить её щит?

– Да что его пробивать-то? – я вытянул в сторону щита палец, и он прошёл внутрь него, а дальше туда без труда вошла вся рука, и щит распался. – Это не щит, это скорлупа. Вроде и не велика разница, но она есть. За щитом укрываются от внешнего воздействия, а скорлупа скрывает то, что внутри. Милли прячется от окружающих, а не защищается. Не совсем так, но как по-другому объяснить, не знаю.

– Да чтоб тебя, его магические удары не пробивали, натиск со щитом даже с места не сдвинул, а ты вот так просто одним пальцем?!

– Милли, ты идёшь со мной в дом, а остальные нам не мешают.

– Ты её не обижай, – а взгляд то какой строгий.

И опять мы в гостевом доме. Несколько минут назад я тут раскрывался перед Эллой, теперь нужно всё повторить. Только Милли не менталистка и в голову мне лезть не будет.

– У каждого своя стихия. Доступны все, но вот звёзды так складываются, что лишь одна является основополагающей. Твоя стихия воздух. Представь, что воздух живой. Что, по-твоему, он чувствует, когда ты его запираешь в эту скорлупу?

– Я об этом не думала. Неприятно, наверно.

– Пусть будет неприятно. А что ему нужно, чтобы он чувствовал себя прекрасно?

– Открытости и свободы?

– Я тоже так думаю. С каким чувством воздух резонирует? С любовью, а это энергия контакта. С этого дня у тебя задание, каждому с кем ты вступаешь в контакт, ты признаёшься в любви. Каждому наставнику, ученику, разносчице, повару, слуге – абсолютно всем, с кем взаимодействуешь.