– Пошли.

Глеб не откликался.

– Глеб, не имеет смысла здесь сидеть. Помочь ты ей не сможешь. Надо поесть.

Юлиус взял друга за локоть и, несмотря на сопротивление, повел за собой. Они сидели в буфете больницы. Надо найти слова, чтобы вернуть человека к жизни.

– Слушай, старик, я был на твоем месте и поверь, знаю, каково это. Причем, мне не давали шансов ни за жизнь жены, ни за жизнь ребенка. Юлю в любом случае спасут. Ближайшие сутки покажут, что с ребенком. Утешать не стану. У тебя, как я понял, тоже проблемы.

– Да, – выдавил Глеб.

– Какого рода?

– Чернота вокруг стала гуще, плотнее. Не могу ориентироваться. С кровати чуть не слетел, не смог найти вещи на привычных местах. Даже сейчас не понимаю, где передо мной чашка.

– А голос?

– Что?

– Чувствуешь, с какой стороны я говорю?

– Вроде да.

– Покажи.

Глеб показал в противоположную от Юли сторону.

– Ладно, старик, выкарабкаешься, – сказал Бланки, – ни одному тебе хреново. Пока Юля будет в больнице, за тобой присмотрит Семен.

– Дома Данила.

– Он ребенок – не справится с тобой: не сможет поднять, если упадешь или дурь в голову ударит.

– Ну, спасибо на добром слове, – невесело усмехнулся Глеб.

– Всегда, пожалуйста. За Юлю не беспокойся, все что надо, будет сделано…

– Вот вы где, – Измайлова обратилась к мужчинам, – я думала, дражайший муж сидит в коридоре, крокодиловыми слезами заливается.

– Они помогут? – спросил Глеб.

– Нет, – ответила мудрая женщина. – Пойдет со мной, я осмотрю тебя, дам таблетку.

– Обойдусь, – огрызнулся Глеб.

– Я не спрашиваю твоего согласия, это приказ. У нас, вообще-то, количество палат интенсивной терапии ограничено.

После таблеток и укола Глеб заснул. Ольга Васильевна изредка переговаривалась с Бланки. Ночь длилась долго, очень долго…

Утром Бланки отправится к жене Глеба. Все-таки необходимо объяснить человеку, пусть самую малость, что происходит. Юля проснулась, она ожидала мужа, а увидела Бланки.

– Здравствуйте, – сказал он, плотно закрывая за собой дверь.

– Здравствуйте.

– Нам надо поговорить прежде, чем придет Глеб. Сейчас он спит – Ольга Васильевна сделала ему укол, – Юли сел в кресло напротив кровати больной. – Как вы?

– Не знаю.

– Врачи делают все, чтобы спасти малыша.

– Каковы прогнозы?

– Хм… – после неловкого молчания Бланки продолжил – Юля, вчера у вас была возможность… вылечить мужа.

– Потеряй я ребенка? – женщина впилась глазами в Бланки.

Он не испугался, не отвел взгляда, четко ответил:

– Да.

Молчание заполнило комнату. Женщина собралась с духом:

– Ответьте, Юлиус Станиславович, что такое ЭСВ?

Бланки невесело усмехнулся:

– Место, где гипертрофически чувствуется любое нарушение баланса.

Глаза в глаза – по-другому никак. Человек ждал честного ответа, что ж, он не солгал.

– Значит, баланс?

– Да.

– Несчастья и радости поровну?

– Нет. На толику радости огромная ноша тягот.

– Вы же сказали – баланс.

– Такова плата, – он сделал ударение на первом слове.

– Как Глеб?

– Потерял ориентацию.

– Совсем?

– Почти. Пока у вас никого не забрали – оставили обоих.

– Я могу чем-то помочь?

– Поможете ли вы кому-то своей смертью? Думаю, нет. Дезориентированный Глеб найдет возможность нажать на курок.

– Вы меня успокоили, – с издевкой сказала Юля.

– Вы сильная женщина. Врать не хочу, не имеет смысла. Несколько лет тому назад я попытался скрыть правду от собственной жены. Стало плохо всем: чуть не потерял дочь. Она в поисках истины встала под дуло автомата, а я не успел остановиться. Если бы не мой враг, каковым я его считал на тот момент, я убил бы собственную дочь. Такая вот увлекательно сволочная, но жизнь.

– Спасибо за откровенность.