– Да уж, без мяса ты не наешься!

Завершил сервировку Феликс двумя гранёными стаканами. Из одного торчали две столовых ложки, во втором были аккуратно свёрнуты конвертиками салфетки.

– Будет и мясо, на поднос всё разом не вошло, – он повернулся и снова направился на кухню.

– Феликс, можно какой закуски ещё, а?! – крикнул кто-то из зала.

– Потерпи немного! – бросил бармен через плечо, не оборачиваясь.

– Горячее и жидкое сейчас в самый раз! – Плюс придвинул к себе одну тарелку и вооружился ложкой. Потом покрутил головой и сказал:

– Мне кажется или здесь чего-то не хватает?

Я засмеялась:

– Тебе – да. А я, уж извини, не из ходки, радионуклидов не хапала, так что без меня и без обид, ладно?

Он наклонился ко мне и поцеловал в щёку:

– Я тебя не за это люблю, но то, что ты меня понимаешь, ценю. И обожаю, ёлки-иголки, – он размешал в борще сметану и шумно, с аппетитом принялся уничтожать содержимое тарелки, не забывая отправлять в рот ломтики сала и, время от времени, откусывать от дольки чеснока.

Снова появился Феликс и сгрузил с подноса огромную глиняную миску, наполненную кусками отбитого мяса в каком-то кляре, обжаренном до хрустящей корочки.

– Извини, но картошки не осталось, сейчас ещё зарядим, всё равно народ кормить, они, я чувствую, сегодня быстро не угомонятся.

– А, – открыл было рот муж, но Феликс его перебил:

– Конечно! – он обернулся к холодильнику и достал из морозильной камеры запотевшую бутылку. Появились рядом и две рюмки.

– Я сегодня не буду, Феликс, уж не обессудь, – я отодвинула рюмку подальше и взялась за ложку.

Бармен засмеялся:

– Да я помню. Я, собственно, не тебе, а себе. Вот решил немного с твоей половинкой посидеть.

– Ага, с половинкой ополовинить, – я улыбнулась и тоже взяла в руки ложку. – Ну что ж, попробуем, чем нас Марта удивит.

– Отличный борщ, я скажу, – тарелка Плюса уже была наполовину пуста. – А ты чего это, Феликс, удумал? Ты ж всегда сухой, как лист.

– Так если я с каждым сталкером буду, то уже к обеду лицом в какой-нибудь салат улягусь, – Феликс открыл бутылку и наполнил рюмки. Стекло бутылки мгновенно покрылось инеем, и даже рюмки выглядели так, словно заиндевели. – А мне ж иногда и круглосуточно приходится работать, вот иногда с устатку, да с хорошим человеком, отчего бы и не принять по чуть-чуть? – он помолчал. – А что, борщ на самом деле съедобный?

– Супер! – Плюс продолжил активно работать ложкой, не забывая и об остальной еде. Время от времени отправлял в рот кусочки сала и чеснока. Меня прямо умиляло смотреть, как он ест.

Я подула на ложку и осторожно отправила содержимое в рот.

Ого!

– Феликс, ты напраслину на жену наводишь. Очень вкусно! Уверяю тебя, это прямо борщ-борщ!

– Самому что ли попробовать? – с сомнением протянул бармен.

– Да ты у меня пробу сними, – я подвинула к нему свою тарелку.

Феликс достал откуда-то чистую ложку и, зачерпнув из моей порции, обратился к Плюсу:

– Ну что?

– Согласен, – заявил муж и поднял рюмку.

Я поняла, что тоже не отказалась бы под такой-то борщ, но нет! Повода нет, значит, воздержусь, а то и так в Зоне отчуждения слишком часто приходится выводить алкоголем элементы распада атома.

Мужчины, между тем, чокнулись, Феликс салютнул в мою сторону и произнёс старую шутку:

– Запсуздесдам!

Плюс молча чмокнул меня в щёку, и оба отправили содержимое рюмок в рот. Мой активно заработал ложкой, подбирая остатки со дна тарелки, а Феликс наконец-то освободил свою ложку. Сглотнул. Подумал. Потом зачем-то облизнул её с внутренней и наружной стороны и сказал:

– Н-да. Наложу-ка я и себе тарелочку. Уважу супругу, – он распрямился и кинул в зал: