Переведя глаза на полоску света за окном, увидела хмурое небо и серые облака. Вчера видела точно такое же. А солнце где? Утро было бы веселее. И тут мне страсть как захотелось выглянуть во двор. Но окно располагалось чуть выше головы, и можно было видеть только небо. Оглядевшись, взгляд упал на сундуки. По виду они очень крепкие, но все равно проверила, посидев на каждом. И выбрала тот, что было ближе волочь. Пыхтя и отдуваясь мне удалось дотащить его до середины комнаты, за этим занятием меня застала няня, и обрушилась с укорами.

– Нельзя тебе тяжести таскать! Да и зачем тебе этот сундук? Садись лучше есть будем. – она локтем оттеснила меня к кровати и подала пузатый горшок, из которого торчала деревянная ручка. – Каша с корешками, и травки. – Показала она на кувшин в другой руке.

Присмотрелась, а второй ложки и второй кружки не было.

– А ты? Чем ты есть будешь? – внезапно вспомнила, что и вчера я хлеб с сыром съела одна, и няня осталась голодной.

– Ты обо мне не думай, ешь сама, а я уже потом.

Кусок в горло не лез, в таком положении, но поняв что из-за меня няня голодает, быстро запихала несколько ложек каши в рот. Совершенно не вкусно, без соли, по виду – овсянка, а на вкус – картон. Прежде, не любила каши, несмотря на их пользу, но сейчас видимо другой еды на ближайшее время не будет. Поэтому ещё две ложки и передала горшочек няне. Она прежде чем принять еду, налила в щербатый глиняный стакан зеленоватую жидкость и передала мне. Напиток отдавал разнотравьем и терпким вкусом, но совершенно без намека на сладость.

– Ты куда с сундуком то собралась? – няня доела кашу, поставила горшок на пол и запив из нашей общей кружки обратилась ко мне.

– Хотела во двор выглянуть, но сейчас передумала. Помоги мне одеться и пойдём здороваться с отцом. Хочу сама ему рассказать, что быстро выздоравливаю. – с задором в голосе произнесла, встала и потянулась всем телом. При этом няня даже не пошевелилась.

– Лива, отец запретил тебе выходить из своей комнаты, после падения, да и к нему тебе нельзя, только если сам позовет. – со вздохом ответила няня и опустила глаза.

Как это? Сидеть в четырех стенах, чтобы ненароком со мной чего не приключилось? И почему к нему нельзя? У меня в планах было познакомиться.

– А на улицу гулять можно? Свежий воздух и прогулка пойдут мне на пользу.

– Что ты! – замахала руками няня. – И до болезни, тебе запрещено было выходить из дома.

– Подожди Вендула, правильно ли я понимаю, что мне ничего нельзя?

– Да нет, Лива. Ты же госпожа, тебе вообще все можно, но только в этой комнате.

Новость меня мягко сказать, оглушила. Являясь госпожой, не могу покидать свою комнату. Интересно, как долго это действует, и как можно добиться пусть небольшого послабления. Об этом и спросила няню. Та оживилась и рассказала, что всегда так было. А когда зашла речь о будущем, няня отвела глаза в сторону и объяснила, что муж будет принимать решение, естественно, после того как мы поженимся.

– Пойми Лива, мужчины уродились от Ясного, – няня провела ладонью по правой щеке, – женщины же пошли от Морганы, – старушка сплюнула при этом, – на нас печать ее, и поэтому не можем мы слова поперек мужчинам сказать.

Лучше бы она этого не говорила. Нет, мне нравились исторические романы, и из них знала, что женщины во все времена считались источником греха. Но столкнуться с этим воочию? К этому жизнь меня не готовила.

– Тогда я потащила сундук к окну, буду смотреть на улицу, дышать свежим воздухом, наблюдать за людьми. – и принялась толкать сундук. Няня тут же соскочила и вдвоем дело пошло быстрее. Пока тянули и толкали тяжелючий сундук, выяснила у няни, что ей разрешено передвигаться по дому, то есть на нее запреты не распространялись.