Молодой лось ел много. Обгрызал осиновую кору, поедал молодые побеги ивы, обкусывал сосновые свечки, лакомился сладкими цветами кипрея, осенью отъедался на грибах. Любил пастись по берегам ручья. Здесь густо росли молодые осинки. Там, где ручей широко разливался, они с матерью добывали водоросли.

Лосиха заходила по брюхо, макала в воду голову, выхватывала пучки водорослей, с хрустом жевала. Лосёнок был ещё мал и, чтобы достать лакомый корм, ему приходилось окунать голову по уши. В воде он как-то нечаянно открыл глаза, увидел рядом ярко-зелёные водоросли, потянулся и нырнул с головой. Ничего страшного с ним не произошло, наоборот, получил приличный пучок водорослей. Лосёнок ещё несколько раз опустился с головой и научился нырять.

Его сородичи не один год паслись на водорослях, но никто не умел нырять. Он был единственный. К осени на мелководье водоросли кончались. Лось смело уходил на глубокое место, нырял, доставал водоросли и всегда был сыт.

Вода стала для него ещё хорошей защитой от волков. Когда его преследовала волчья стая, он бежал к ручью, мчался в туче брызг по мелководью, глубокие места преодолевал вплавь. Хищники оставались на другом берегу, провожали его голодными глазами, но в воду лезть не решались.

Лось так и жил возле ручья. Обходил его по одному берегу, по другому, то удаляясь, то приближаясь, открывая новые места кормёжек и отдыха. Он часто ходил через болота. Инстинкт подсказывал ему, где под тонким слоем воды оставалась твёрдая почва.

К середине лета на болотах появлялись соблазнительные зелёные лужайки. Он прельстился и угодил в трясину. Спасся только благодаря своей осторожности. Когда под передними ногами ушла опора, он рухнул на бок, перевернулся через спину и опрометью кинулся от опасного места. Однажды узнав коварство трясины, он уже не поддавался соблазну попастись на зелёных лужайках болот.

Лось запоминал чреватые опасностью обстоятельства и старался их избегать. Ему одного раза хватило, чтобы узнать и навсегда запомнить коварство льда на его любимом ручье.

В конце осени ударили крепкие морозы, но снег ещё не выпал. Слабое течение выше запруды не могло противостоять морозу, вода покрылась гладким как стекло льдом.

Лось после ночёвки вышел на берег ручья, двинулся к воде. Привычная, всегда доступная вода вдруг оказалась твёрдой как камень и скользкой. Ноги его разъехались, он упал и больно ударился грудью. Странная твердь под ним затрещала, прогнулась, он от испуга забился, попытался вскочить, но копыта скользили по гладкой поверхности. Лось встал на колени, потихоньку поднялся и короткими шажками вышел на берег.

На водопой он стал ходить выше по ручью, где вода долго не замерзала. Часто жажду утолял снегом. Больше не выходил на лёд. Зимой жил возле сопки с отстоем. Предусмотрительность не раз его спасала.

На четвёртый год жизни ему выпало тяжкое испытание. Волки напали на его след и погнали к замёрзшему озеру. На льду они бы легко его взяли, как уже не однажды брали оленей, косуль и даже лосей. Волки взяли его в тесное полукружье. Едва он пытался свернуть в сторону, как рядом взлетала серая тень, щёлкала зубастой пастью, норовя вцепиться ему в горло. Он испуганно прядал и нёсся вперёд.

Лось лучше волков знал родные места и сумел спастись. Он вывел погоню к поваленной бурей сосне и резко свернул под защиту вывороченного корневища. Волки сбились, замешкались, а ему хватило нескольких секунд оторваться, выскочить на открытый склон сопки и стрелой взлететь на скалу отстоя. Здесь он развернулся навстречу стае и стал неуязвим. Броситься на лося спереди, под острые рога и разящие копыта не отважится ни один хищник. В открытую с лосем не справится даже медведь.