Прекрасно, просто прекрасно. Меня преследует дорожный патруль.

Со стоном включив поворотник, я прижимаюсь к обочине. У меня кличка «счастливчик», не иначе.

– Мисс, вы превысили скорость, – без намека на доброжелательность сообщает патрульный, когда я опускаю стекло и передаю ему водительское удостоверение. – На этом участке разрешены пятьдесят миль в час, а у вас были все девяносто.

– Приношу извинения, офицер. И, конечно же, оплачу штраф.

Надеюсь, им все и закончится.

– Это ваша машина? – не отстает патрульный.

Я понимаю эту подозрительность – я не похожа на девушку, у которой есть три с лишним миллиона долларов.

– Это «Феррари» моего друга, – я выдавливаю из себя улыбку.

Надеюсь, патрульному не придет в голову уточнять подробности.

– Тогда боюсь, нам придется проехать в участок до выяснения всех обстоятельств.

И потерять как минимум час?

– Зачем? Разве машина в угоне?

Мои возражения делают его еще мрачнее, и я принимаюсь усиленно изображать лояльность.

– Сэр, я не спорю и готова пройти любые проверки. Только сначала позвольте мне связаться с другом.

– Это вряд ли что-то изменит.

Пока патрульный возвращается к напарнику и пробивает данные по базе, я нервно хватаюсь за смартфон. До подкожного зуда не хочется звонить Риду, но выбора у меня нет.

– Первое нарушение спустя шесть минут? – хмыкает он, когда я начинаю сбивчиво рассказывать о вынужденной остановке. – Поздравляю, это рекорд.

– Вы будете злорадствовать или решите проблему?

– А ты быстро осмелела, – тон Рида мгновенно меняется на суровый. – Имя патрульного?

Хороший вопрос. Вспомнить бы еще, что написано на его карманном значке.

– Си… или Джи Стаффорд.

Вызов обрывается, а я принимаюсь гадать, как вести себя дальше. Позвонить снова? Или сидеть и ждать?

Спустя пару минут патрульный с явным недоумением на лице возвращается к моему окну.

– На первый раз я ограничусь предупреждением, – следом за водительским удостоверением он протягивает мне заполненный бланк, где я машинально расписываюсь. – Но за следующее превышение скорости вам будет выписан штраф.

– Благодарю, офицер, – оторопело бормочу я.

Он же настаивал на поездке в участок! А теперь… просто отпускает меня?

Едва я трогаюсь с места, смартфон оживает, высвечивая на экране уже знакомые одиннадцать цифр.

Ну что ему от меня надо? Я ведь еду, куда велено.

Со стоном я принимаю вызов.

– Тебе понравилось? – ненавистный голос бодр и весел.

Вот же язвительная сволочь! Отчетливо представляю, как приподнимаются уголки его губ в надменной улыбке.

– Я в восторге, – сквозь стиснутые зубы процеживаю я.

– Тогда я жду спасибо, Кэтрин.

Ненавижу его. Ненавижу!

– Спасибо.

Как, черт возьми, ему это удается? И что это за клуб такой, если даже патрульные подчиняются по первому звонку?

Спустя полтора часа, оставив позади очередной поворот пятнадцатого шоссе, я разгоняюсь до ста двадцати миль и понимаю, зачем Рид дал мне машину – чтобы втянулась. И отчасти это сработало, мне действительно нравится.

Низкий раскатистый гул двигателя больше не пугает, а наоборот приятно будоражит в предвкушении полета. Именно с ним можно сравнить езду. «Феррари» похожа на ветер. Если бы не тяжелые мысли об угрозе родителям, я бы насладилась каждым мигом этого внезапного путешествия.

Удастся ли мне воззвать к совести Линн? И что будет, если она откажется?

Думать о плохом не хочется. Включив радио – а звук из динамиков тоже впечатлят – я подпеваю знакомым песням и продолжаю путь. Благо, с полным баком заправляться не приходится, и три часа пролетают незаметно.

Ближе к побережью начинаются пробки, и я вынуждена несколько раз перестраивать маршрут. Сделав крюк в сорок миль через Санта-Ану, чтобы не терять драгоценное время на светофорах, я выезжаю к марине,