Детско-родительские отношения – основа отношения к жизни в целом. Если взрослый человек не испытывает эмоций, не чувствует доверия к миру, причина спрятана в нарушении физической безопасности ещё в детстве.

Базовая установка так называемого внутреннего ребёнка (термин, введённый психиатром Карлом Густавом Юнгом) «мир опасен» требует глубинной психотерапевтической работы.

Не столько опасность окружающей среды, сколько внутреннее недоверие и психологические защиты побуждают взрослых уже людей строить вокруг себя окопы, пусть даже золотые. При любом количестве денег, дворцов или машин в личном автопарке потребность в безопасности всегда говорит о том, что человек находится на уровне выживания. Его мозг верит, что есть риск не выжить. Вот такой парадокс: чем больше ищешь безопасности, тем больше подтверждаешь свой страх опасности. Но верно и обратное: если веришь, что мир безопасен, то от него не нужно защищаться и отгораживаться.

Эта глубинная, подсознательная вера «я не выживу» управляет стремлениями и поведением. Сколько ни заработал – всегда мало, сколько домов ни купил – нужно ещё. И ещё, и ещё. «Я докажу всему миру и самому себе, что я могу, что я есть, что я – живу!» Человек с незакрытой потребностью в безопасности, то есть живущий в тревоге за выживание, физически не может перестать строить заборы и делать «заначки», ведь такая остановка будет означать для него смерть. Вернее, его мозг всё ещё верит в физическую смерть, хотя на самом деле очень часто это смерть лишь психологическая.

Сколько энергии уходит на обслуживание этой неудовлетворённой потребности? Очень много. Тревога за своё будущее, даже бессознательная, вызывает повышенное сердцебиение, более активное кровообращение, выброс гормонов и лишние действия в виде суеты и беспокойных мыслей. И на всё это требуется энергия. Организм работает в режиме стресса, а значит, даже при наличии времени на отдых не может расслабиться. Он подобен газели, которая продолжает бежать, хотя тигр уже давно перестал за ней гнаться. Надолго ли её хватит? А если и надолго, то каково качество жизни такой загнанной, вечно тревожащейся газели?

Понимая это, пойти на изменение сценария можно только сознательно. Бессознательное не пустит нас туда, где оно видит опасность, даже если её там реально нет, и инстинктивно побережёт. А если человек ещё и воспитан в духе «туда не лезь, это не трогай», то какие у его психики варианты? Добавим сюда «игру на нервах», которой жадно пользуются рекламщики. Зная тонкости работы психики, медиарынок подбрасывает масла в огонь базовой тревоги за жизнь…

Но бесконечный поиск безопасности, то есть выживание, навряд ли можно назвать жизнью. Существованием – да. Ваше тело не попадёт в опасность и проживёт какое-то количество лет. Но живы ли в это время вы по-настоящему? Вспоминается сатирическая сказка Салтыкова-Щедрина «Премудрый пискарь», где главный герой прожил безвылазно в норе, потому что повсюду видел опасность. Точнее, его тело всё это время жило, но была ли у него жизнь?..

Не спорю, закрыть потребность в безопасности так же важно, как и кормить тело здоровой пищей, наполнять его витаминами и минералами. Но закрыть нужно так, чтобы переход из бессознательного в сознание произошёл экологично и не навредил организму. Важно делать это грамотно, чтобы тело не отказалось избавляться от привычной тревожности, либо не спряталось за болезнью.

Тема глубокая и непростая, так как потребность в безопасности заложена в нас генетически, но при грамотной работе её можно убрать из глубин нашего бессознательного. Только не стоит играть в «силу воли». История про «сам могу» и «как-нибудь с этим справлюсь» заканчивается тем, что энергосистема ещё больше перенапрягается. Например, когда в силу воспитания и культурных норм люди сдерживают проявление своих чувств: «мужчины не плачут», «я должна сама справиться и не попрошу о помощи» – это приводит к головным болям, синдрому раздражённого кишечника и другим болезням.