– Об этом лучше лично. Потому что наверняка можно сказать, только об одном восстановленном, там, скорее всего, естественные причины…

– Естественные? Вы меня радуете!

– Про других такого сказать не могу, – отрезала Шерлин. – Приезжайте, остальное лучше обсуждать лично.

– Про остальных, я так понимаю, вы еще ничего не узнали, – отозвался ари Вол. – К сожалению, ари Пирс, я прямо сейчас не могу приехать. У нас Мерцающий город, сами понимаете.

– Мерцающий город будет у нас еще год.

– Но сейчас самое опасное. Я к вам заеду через неделю или две, точно!

Дальше в телефоне раздалось шипение, крики, и связь прервалась.

Ничего не оставалось, как повесить трубку. И Шерлин осталась в тишине на кафедре истории. Вот и позвонила, поговорила о деньгах.

Первый телефонный аппарат в университете так и стоял здесь, хотя частенько его предлагали убрать и оставить лишь в приемной ректора. Но по какой-то причине все-таки этого не сделали, и преподаватели пользовались аппаратом часто в личных целях.

Чек, выданный за работу, так и жег карман жакета. Шерлин достала его, повертела, оценивая тонкую желтоватую бумагу. Кажется, тронешь ее – и распадется. Даже плакать над таким чеком чревато, размокнет от одной слезинки. Но хуже всего была даже не бумага, а сумма всего с двумя нолями. В то время как за дом у парка Роз требовали больше.

Милый домик, который удалось оставить после развода, много значил для Шерлин, хотя с мужем они там совсем не жили. Может быть, поэтому дом ей так нравился. Но денег на него требовалось изрядно. Если бы не родители… Все лето они помогали, но осенью у отца та же история, что у самой Шерлин – нет лишних нулей. Хотя если она попросит, мама с папой что-нибудь найдут. Возможно, в ущерб себе.

Шерлин сунула чек обратно в карман и снова взялась за телефон. Она уверенно схватила трубку, но потом еще несколько секунд смотрела на черный лакированный аппарат и все же позвонила.

– Здравствуйте, – сказала Шерлин в трубку и прокашлялась, чтобы голос не дрогнул в неподходящий момент, а в этом разговоре такой момент точно наступит. – Не могли бы вы пригласить ари Пирса?

– У него сейчас пациент, – ответил милый женский голос. – Но я запишу ваше сообщение, если вы продиктуете.

– Да, конечно, – с облегчением согласилась Шерлин. – Напишите, что нужно внести последний взнос за дом у парка Роз как можно скорее.

– Хорошо, назовите, пожалуйста, ваше имя.

– Шерлин… Пирс.

– Шерлин Пирс? – переспросила девушка и чуть изменившимся голосом уточнила: – Вы родственница?

– Бывшая родственница.

– Шерлин? – В трубке пощелкало, и теперь заговорил мужчина: – Ты звонишь мне на работу? Это что-то новенькое.

– Да, извини, мне показалось, так удобнее. – На самом деле она просто рассчитывала, что он будет, как всегда занят, а сообщение запишет помощница. И это почти удалось. – Просто, знаешь… Не мог бы ты внести оставшуюся сумму за дом?

– Срок еще не подошел. По нашему договору я вношу деньги раз в полгода.

Хотя мог заплатить сразу всё. У него хватило бы и на два дома.

– Я знаю, но подумала, что лучше сразу отделаться, нет? – Шерлин сама поморщилась от своей наивности и глупости. Зачем она звонит? – Остался последний взнос, и ты свободен… Последняя сумма за дом, который ты оставил мне.

– Шери, у тебя нет денег? – Когда она не ответила, ее бывший муж снова заговорил: – В договоре написано, что я плачу раз в полгода… Ты согласилась на все условия, выдвинутые пострадавшей стороной, помнишь?

– Пострадавшая сторона, конечно, – фыркнула Шерлин.

– Не я подал на развод, а ты. Значит, сторона, которая понесла потери, я. Закон един для всех… Если тебе нужны деньги, мы могли бы это обсудить. Встретимся?