Суматоха немного улеглась, и выстрелы стали затихать, словно раскаты уходящей грозы. Женщина уже собиралась броситься вверх по лестнице, чтобы выглянуть в окно, когда раздались три быстрых стука в дверь.

– Открой, это Антонио, – позвал запыхавшийся мужской голос.

Женщина впустила своего мужа. Это был бледный человек с жесткими чертами лица, черная копна волос падала на лоб. При виде незнакомца он вздрогнул.

– Я – кардинал Монтальто, – пояснил тот. – Сумятица на улице заставила меня искать убежище здесь. Мой слуга лежит заколотый на улице. Помоги мне внести его; потом я пойду и пошлю за ним людей.

– Невозможно, Ваше Преосвященство, – ответил мужчина. – Весь квартал в смятении…

– Но что случилось? – спросил Монтальто.

Не отвечая, хозяин распахнул дверь в соседнее помещение и вбежал в свою мастерскую. Внутри стали видны блоки травертина и мрамора, полузаконченные капители колонн и парапеты балконов. Это была мастерская лучшего каменотеса, который выполнял заказы для Ватикана и для строительства собора Святого Петра. Он быстро засучил рукава, перетащил несколько блоков своими сильными, покрытыми волосами руками и привалил их к двери.

– Ну вот, – сказал он с удовлетворением, – теперь они не смогут так легко проникнуть внутрь. Вся округа баррикадируется.

Монтальто повторил свой вопрос.

– Что случилось, Преосвященство? – повторил каменщик. – То, что всегда случается в Риме. Сбирры поссорились с Орсини. У них был приказ арестовать одного из тех, кого укрывает очень могущественный синьор Раймондо Орсини, а это, как известно Вашему Преосвященству, дело не маленькое, клянусь святым Петром! Барджелло, должно быть, выбрал час, когда светлейшего не было дома. Я действительно видел, как сбирры уводили арестованного – редкий случай! Но Барджелло рассчитал неправильно, потому что в самый неподходящий момент приехал синьор Раймондо Орсини с несколькими молодыми баронами и их свитой. Он тут же начал кричать на Барджелло, как тот осмелился нарушить права его дома, и приказал ему немедленно отпустить бандита. Барджелло ответил, что действует по приказу свыше, и этого ему достаточно. Тут юнкер ударил его по лицу своим хлыстом; я сам видел это с порога. Тогда сбирры открыли огонь из своих ружей, и первый выстрел попал в синьора Раймондо Орсини! «Месть! – закричали его люди, – Месть!» Ваше Преосвященство сам был свидетелем всего остального… Теперь снова будут уличные бои, и один Бог знает, как долго. Никто не находится в безопасности и не может заниматься своими делами. Орсини соберут всех своих людей в городе и деревне и будут охотиться на сбирров как на дичь на улицах. Потом еще должны подойти бандиты извне; будет ужасный грабеж… Но здесь не место для пребывания Вашего Преосвященства; поднимитесь в гостиную, там мы обсудим, как обстоят дела.

Каменщик прошел вперед, поднялся по узкой, скрипучей лестнице и привел Монтальто в голую комнату, чьи окна без стекол были закрыты деревянными ставнями. В полумраке кардинал разглядел большую супружескую кровать с горой подушек и скудную деревянную утварь. Пара грязных, оборванных детей робко жалась в углу. Женщина хотела отослать их, но кардинал остановил ее со словами:

– Спаситель наш говорит: пустите детей малых ко Мне.

Тогда испуганные глаза женщины потеплели, она сказала детям несколько слов, и они постепенно успокоились.

Каменщик быстро подошел к окну и немного приоткрыл ставни:

– Вот, Ваше Преосвященство, взгляните, что происходит, – сказал он, и Монтальто выглянул через щель. Площадь была заполнена кричащей массой людей, которые беспорядочно метались взад и вперед между опрокинутыми цветочными стендами. Посреди всего этого по-прежнему раздавались выстрелы и вставали на дыбы лошади. Толпа то с воплями рассыпалась, то в следующее мгновение снова собиралась вместе. А над всем этим под жаркими лучами солнца кружились пыль и пороховой дым.