В ожидании пока она откроет дверь, я смотрела на подъездную площадку пролётом ниже, вспоминая, как Паша меня когда-то там подловил. Каким был настырным, таким и остался. И я, как была дурочкой, так и не поумнела. Куда лезу? Совсем чокнулась?

Мама встретила меня в халате и с огуречной маской на лице.

– Полиночка, – обрадовалась она, – а ты почему не позвонила?

Обнявшись, мы потоптались у порога. Я всучила ей торт, она посторонилась, я вошла.

– А ты не торопишься? – разуваясь, спохватилась я.

– Куда я могу торопиться?

– На свидание, например.

Тут нужно пояснить. Родители год назад разругались до битья посуды. Один ляпнул о разводе, другой поддержал, а они упрямые – кошмар. Так что разойтись для них стало делом принципа, хотя никто особым желанием не горел. Это точно, ведь если спросить: кто заикнулся первый? – они не вспомнят и будут отнекиваться. Может быть, действительно не помнят, но явно знают о большой ошибке и оба жалеют.

Только кто же признается?

– Свидание, – усмехнулась мама и с тяжёлым вздохом отправила в рот кружок огурца.

Сейчас она наверняка вспомнила отца, что равных не существует. Возможно, и красоту взялась наводить целенаправленно, решила прогуляться у него под окнами, показать себя.

«Дурью маются, – говорит Пашка, – помирятся и сойдутся. Нужно время».

Подумав о муже, я затосковала. Мама, разливая чай по чашкам, сразу приметила моё настроение. Вернее, его отсутствие.

– Полина, как у вас дела? – поинтересовалась осторожно. – С Павлом поругались?

Лгать мне не хотелось, я неопределённо пожала плечами.

О слухах (или теперь правде?) ей неизвестно. Она, как и я, не глядит дальше носа. Да и ни к чему это… Свой сон потеряла, не хватало ещё маман до инфаркта довести. Она уже от догадки, что не всё хорошо, присела за стол в лёгком шоке.

– Ты только не глупи, – начала испуганно, – не делай необдуманных шагов. Ты за Павлом как за стеной. Никому не позволит обидеть. Любит он тебя, и ты его. Я же вижу… Нам с тобой повезло. Твой отец также на меня смотрел, пока не развелись.

– Он и сейчас смотрит, – улыбнулась я, не желая обсуждать свои проблемы. – Только уступать никто не хочет.

Она отмахнулась:

– Смотрит, как же, – пофыркала, но после тоже заулыбалась. Хитрит маман. Молодец. Учиться никогда не поздно.

– К папе собираешься? – в духе Пашки спросила я в лоб и весело подмигнула. Этому тоже от мужа научилась.

– Собираюсь, – засмущалась она и спрятала лицо за чашкой.

Мы ещё поболтали, а через полчаса я отчалила. Мама, как только узнала, что еду к отцу, на прощание шепнула:

– Ты ему скажи, что у меня свидание. Пусть потревожится.

Раз велено, будет сделано.

К папе я приехала с набором продуктов. Он у нас обладатель неимоверной тяги к выходу из супермаркетов спустя десять минут после захода. Да, вот такая причуда. Встретил он меня в майке и тренировочных штанах, запыхавшийся. С недавнего времени взялся за физическую форму. Это он так во второй раз покоряет маму, но никому не сознаётся.

В общем, семья у нас своеобразная.

О настоящей цели своего визита я заговорила практически с порога.

– Опять ты… – нахмурился папа.

– Опять, – замямлила я.

– Сколько можно?

– Сколько нужно.

Тут тоже стоит пояснить.

Папе я могу свободно жаловаться на мужа. Он один из тех, кому слухи были известны давно. Но со мной он не делился, потому что свято верил и до сих пор верит, что это всего лишь слухи. Я на него не злюсь. Он говорит, народ любит фантазировать. А ещё твердит о своей чуйке на людей. Ему достаточно пяти минут, чтобы понять наш ли это человек.

Паша, по его мнению, точно наш. Мне бы его чуйку.