Он что-то пробубнил в ответ и всё-таки не спеша оторвался от меня. Лохматый, заведённый с поволокой в глазах.

– Знаю, Поля… Знаю, – и улыбнулся. – Люблю тебя. И мне нравится, как громко ты кричишь. Полина, иди сюда. – Он полез целоваться, уже приоткрыл рот, но я пихнула его в плечо.

– Бесстыдник.

– Почему?

– Потому. Что сейчас творится в твоём воображении?

– Там жарко. И я не воображаю, а вспоминаю. Ты моя жена, имею право.

Наконец он поставил меня на ноги, я одёрнула кофту и ещё раз его толкнула, чтобы не смел подобное повторять. Однако, когда мы уселись завтракать, я быстро пожалела об уединении.

Надо было уйти к ребятам, потому что Паша взялся сверлить меня подозрительностью. Она была во взгляде, в движениях, парила в воздухе. Я делала вид, что не замечаю, но в итоге вспыхнула, как спичка.

– К твоему сведению, если бы я заинтересовалась Витей, то не стала бы спрашивать, когда смогу выезжать без него. Ты сам что-то навыдумывал.

– Любимая, – строго позвал Паша, – со мной подобные игры лучше не вести. И закидывать намёками меня не нужно. С Витей, без Вити… Ты не должна о нём много говорить. А если взглянешь на другого мужика с интересом, я твои глаза мигом в кучу соберу. – Для убедительности муж помахал вилкой.

– Пашенька…

– Не злоупотребляй. Лучше скажи, уяснила?

– Уяснила, – набычилась я и мысленно отправила в копилку новую угрозу.

Глаза он в кучу соберёт. Злюка ревнивый!

Странности на этом не закончились. Ночью всё стали как заведённые.

Юра с Антоном сидели во дворе и поглядывали на часы, точно ждут чего-то. Паша спустился к Костику. Спать всем, видимо, не очень хотелось. А мне вот наоборот, но шумиха не давала покоя.

«Что-то замышляют», – решила я.

Раздумывая, что именно, я бродила по комнате от окна до распахнутой двери. Глядела то на ребят во дворе, то прислушивалась к звукам на первом этаже. Смотреть в окно могла вдоволь, а вот со слышимостью возникла проблема. О чём болтали Паша с Костиком было неизвестно, голоса улавливала, но не единого слова не разобрала.

Спустя минут десять по лестнице кто-то зашагал. Замешкавшись у окна, я не рискнула захлопнуть дверь. Метнулась влево, к туалетному столику. Уселась на пуфик, представляя, чем бы таким могла заниматься. В итоге схватила расчёску.

В комнате появился Паша.

– Я что-то не понял, – подбоченился он. – Полина, почему не спишь?

– А ты почему? – Я уставилась на него через зеркало.

– По кочану. Ты на время смотрела?

– А ты смотрел?

– Так… – Он вздохнул, направляясь ко мне. – Хватит отвечать вопросом на вопрос.

Я тоже вздохнула, потому что клоунада и меня достала. Обернулась с ласковым шёпотом:

– Пашенька, я очень тебя люблю.

Он напрягся, словно заподозрил подвох (а это он и есть). Ухватил меня за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Ничего от него не утаить.

– А ну-ка выкладывай. Что натворила?

– Натворила не я.

– Полина…

– Что?

– Говори.

– Ладно, но учти, ты сам велел… – Набрав побольше воздуха в лёгкие, я очень тихо спросила: – Скажи, чем ты занимался?

– Опять двадцать пять. Мы же договорились!

– И будет двадцать шесть, ведь ты не отвечаешь.

– Я с тобой здесь и сейчас, какая разница?

– Большая. Ты мне ничего не рассказываешь, а это несправедливо. Я хочу знать, с кем живу!

– Всё, что нужно, тебе известно. Живёшь ты со мной. Я твой муж, – терпеливо пояснил он и наклонился. Догадываясь, что тянется за поцелуем, я приказала себе быть сильной. Не увиливала, Паша меня удерживал, но губы сомкнула. Углубить поцелуй у него не вышло, потыкался языком. Я была собой довольна, а он зол. – Полина, что за дела?

– У меня дел никаких, а вот у тебя их целый вагон!