Он молча сторонится, пропуская меня к лестнице. 
И так же молча топает следом. Не сопя в этот раз, словно возбужденный мамонт. 
Нет, очень тихо идет, вежливо пропуская меня вперед, открывая дверь на второй этаж, указывая  , в какой стороне лаборатория Хохлова. 

Я иду, пытаясь настроиться на рабочий день, отбросить в сторону все, что мне сейчас мешает. 
И нет, никаких угрызений совести не испытывая от своего вранья. 
Как и он, наверняка, когда говорил влюбленной в него без памяти девочке, что это не она такая, а он такой. 
И не думая, что испытает эта девочка, когда чуть позже увидит репортаж  про кровавый расстрел в пригороде и без труда угадает в одном из неподвижно лежащих на асфальте тел своего первого мужчину, свою первую любовь. 

Бумеранг? Не, не слышали. 
А вот возмездие… Вполне. 
И звучит лучше. Правильнее. 

Друзья, напоминаю, что история мелкой пакости Маши можно прочесть в моей книге  "Дерзкий" !!! Там огнище тоже, велкам!

4. Первый день практики

Хохлов Семен Владимирович – старший научный сотрудник и, оказывается, не мой непосредственный начальник. Но мой руководитель практики. 

А начальство у нас – Васильев Евгений Федорович, руководитель отдела строения вещества, доктор физико-математических наук, фигура таинственная и мало уловимая. 

В отделе имеется еще один сотрудник, но он как раз в отпуске, и так удачно, что я пришла к ним на практику аж на два месяца. 

И вообще, удачно, что теперь в их сплоченных рядах есть девушка, да еще и такая красивая…

Из всего приветственного спича Хохлова я делаю вывод, что с женщинами у физиков-ядерщиков не густо, и на меня тут будут смотреть. Ну, пусть смотрят, главное, чтоб не трогали. 

А то вон, уже начали, практически… Наглые начальники отдела безопасности… 

Щеки опять краснеют от воспоминаний о горячих ладонях на талии, о шепоте искушающем: «Клубничка…». Ну прямо, как в снах моих развратных. 

Хохлов радуется и умиляется, принимая мои красные щечки за смущение перед его неотразимостью. 
Усиленно предлагает чай-кофе, показывает рабочее место, рассказывает, в чем будет заключаться моя работа на время практики. 

Я внимаю, привычно повесив на лицо выражение сладкой восторженной дурочки и записывая всю последовательность действий в лаборатории. Вообще, лаборатория не здесь, а рядом, в специальном корпусе, и вход туда по спец-допускам даже для сотрудников. Так что, не факт, что я там вообще побываю за все время практики. Конечно, я знаю о технике безопасности и прочем, но это еще не значит, что мои знания что-либо решат. 

Весь март и до середины апреля я буду сидеть тут, в кабинете отдела строения вещества и, судя по настрою Хохлова, бесконечно приводить в порядок документацию. Бюрократия здесь, как и в любом учреждении, спонсируемом государством, занимает львиную долю времени. Ушедший в отпуск сотрудник как раз этим всем занимался, позволяя начальнику отдела и его заместителю спокойно погружаться в мир науки. Но, как я поняла, там человек сначала неудачно сломал ногу на Новый год, ударившись на ватрушке о дерево, потом брал больничный, а сейчас вообще взял отпуск за свой счет на два месяца для восстановления всего организма. Вполне вероятно, что потом будет лето ( нет, лето будет обязательно, это просто выражение Хохлова такое смешное, настоящий ученый, привычно прикрывающий задницу), и их коллега решит,  что мало времени уделил восстановлению. 
Тут-то с ним и попрощаются. При этом Хохлов на меня так многозначительно смотрит, что становится понятно: надо Катюше ( фу, гадость какая, терпеть не могу такое сокращение моего имени) сильно трудиться. И тогда вполне возможно, что моя кандидатура в аспирантуру будет рассмотрена в положительном ключе.