— Мне было весело. Я так хорошо не проводил время в кругу семьи уже лет десять, если не больше. Твоя ведь заслуга.

— Ты сам вылил холоцентатус в камин. И скажи спасибо, что я тебя не выдала!

— Спасибо, – я изобразил шуточный поклон.

Конечно, она это сделала не для моего блага, а для своего: если бы она сдала меня, то я бы сдал её, и чем бы это закончилось, не знал никто. Мне вот, например, отец грозит, что назначит своим писцом, и это намного хуже, чем служба в качестве боевого мага: от государственной должности отказаться уже не получится, работа скучная и занимает порой всё возможное время. Я редко видел отца и прекрасно представлял себе, сколько времени мне придётся проводить, скрючившись над гербовой бумагой.

Некоторое время мы шли молча. К вечеру похолодало, и изо рта вырывались клубы пара, особенно заметные в свете зачарованных камней, мягко мерцающих за стеклом фонарей.

— Значит, ты хотела, чтобы я опозорился на глазах у родителей, – заметил я и бросил на неё короткий взгляд сверху вниз. Она посмотрела на меня в ответ, сердито, как маленькая собачка, состоящая наполовину из страха, а наполовину – из ненависти. Я прыснул: – Ты похожа на чихуахуа.

— А ты на обезьяну-переростка, – фыркнула она в ответ.

— Ну, так и в чём был замысел?

Она скрестила руки на груди и нахохлилась. Я терпеливо ждал.

— Надеялась доказать, что ты психически нездоров, и тогда мне не пришлось бы выходить за тебя, – призналась Эллен. – И не смотри так, ты первый начал эту войну.

— Неужели ты всё ещё дуешься из-за того компота?

— Компота?! – чуть не взвизгнула она, резко остановившись. – Компота?! Ты хоть понимаешь, что натворил?!

— Честно? Не понимаю.

Она потрясённо покачала головой.

— На том балу был Стив МакТаллен!

— И что? – совершенно серьёзно не понял я. А потом ка-ак понял! – Погоди, ты что, втрескалась в Стива?

Эллен нахохлилась ещё сильнее и быстро зашагала по дороге. Я с интересом наблюдал, ожидая, когда она, наконец, поскользнётся – и дождался. В месте, где гололёд был присыпан свежим снегом, она вдруг раскинула руки, ноги улетели вперёд, а сама Эллен начала падать на спину. Я одним движением проскользил за ней, поймал в последний момент, и сам едва удержался на ногах.

— Да, он мне нравился, – призналась Эллен, оттолкнув меня от себя. – Представляешь, каким унижением было появиться перед ним в белом платье с огромным уродливым пятном! Мне пришлось сразу уйти, и весь оставшийся вечер я ждала родителей, сидя в карете.

Я на мгновение отстал, пытаясь представить себе зарёванную Эллен, которая скорее мне глаз выбьет, чем покажет свою слабость.

— И что, из-за этого весь сыр-бор? Стив же придурок, каких поискать.

— Чья бы корова мычала, – фыркнула она в ответ. – Знаю я придурков, которые Стива бы за пояс заткнули своей тупостью.

— Впрочем, ты права, – хмыкнул я. Засунул руки в карманы и немного ускорил шаг. – Стив бы прекрасно тебе подошёл. Вы были бы отличной парой, и ни у кого не возникло бы вопросов, в кого это дети такие тупые.

Она бросила в меня ловушку-липучку, и я, увернувшись, поскользнулся, сделал несколько неуклюжих выпадов вперёд, и в последний момент ухватился за спинку скамьи. А когда обернулся на неё, то увидел, что Эллен в одной руке держит парализующий пульсар, а другой уже готова выставить щит. Что ж, сама напросилась! Я резким движением опустился на одно колено и приложил ладонь ко льду под ногами, пустив волну вибрации. Эллен попыталась было ухватиться за столб, но врезалась в него пульсаром и всё-таки упала на дорогу.

Я отряхнул колени от снега и подошёл к девушке, чтобы помочь подняться. Протянул ей руку, она помедлила, прежде чем взяться за неё, но всё же вложила в мою ладонь свою, незаметно активировав парализующий пульсар, который не до конца успел погаснуть.