Ольмер добавил:

– И театр имени моего дальнего русского родственника Островского. Александра, если не ошибаюсь.

Ольга сказала:

– Не ошибаешься, барон. Александр Николаевич Островский, великий русский драматург. Кстати, мы говорили с тобой о нашем императоре Петре Первом, который нанёс вам поражение под Полтавой, что ты любишь вспоминать – «как швед под Полтавой!» И он же казнил за ошибку англичанина Бертрана Перри!

Ольмер сначала весело встрепенулся. Но потом посуровел лицом.

– Да-да, Оля, именно так, и люблю, и одновременно ненавижу!

– Понимаю тебя! Так вот, барон, далее тебе скажу как культуролог, занимающийся историческими ошибками. Твой родственник Островский исправил, на мой взгляд, ошибку Петра Первого! Я имею в виду чуть-чуть более позднюю и более глобальную.

– Да что ты! Какую? Я как родственник должен знать!..

– Петр Первый в начале восемнадцатого века проводил в России реформы, перестраивая нашу страну в плане культуры по образцу Голландии или Германии. Он так и Петербург построил, тогдашнюю столицу. Роскошный европейский город!

– Мы с Урхо были там на экскурсии четыре года назад. Действительно, шикарный город.

– Ты понимаешь, Ольмер, Пётр слишком увлёкся Европой и сильно притушил яркую исконную русскую культуру! Чуть её вообще не разрушил!

– Да что ты!

– После Петра у нас был знаменитый историк Николай Карамзин, так вот в записках «О прошлом, настоящем и будущем России» он назвал реформы Петра Первого «блестящей ошибкой»! Это был доклад Карамзина императору Александру Первому…

– Ну надо же! – воскликнул Ольмер. – Я такого даже не слышал! Хотя моими предками считаются обрусевшие шведы.

– Чувствую, вас хорошо вразумили под Полтавой! – зло добавил Вася.

Ольмер неожиданно рассмеялся.

– Ты прав, Василий плюс, именно вразумили. И я это по-настоящему почувствовал именно сейчас, разговаривая с вами и слушая сводки с ваших фронтов, где вы сегодня воюете с новыми фашистами, в том числе и с нашими! А эти глупые нелепые европейские и американские санкции, наложенные на Россию! Они же фактически их наложили на самих себя!..

– Браво, Ольмер, зришь в корень! Точно, как твой родственник Островский! – воскликнула Ольга.

– А что, кстати, он сделал? Как исправил ошибку вашего императора?

– В своих пьесах он возродил почти разрушенную Петром исконную русскую культуру! Язык и русский быт! Кстати, поэтому на его пьесах в театрах всегда аншлаг! Так что, дорогой барон, тебе есть чем гордиться в России! Тебе лично!

Ольмер подскочил к Ольге и обнял девушку.

– Оля, милая, ты меня возрождаешь к жизни!

И они поцеловались, как близкие люди.

Вася аж задохнулся:

– По-моему, нам пора возвращаться! Что-то мне Финляндия не очень…

Ольмер, обнимая Олю, сквозь смех вдруг сказал:

– Мне тоже!

А Таня многозначительно продолжила:

– Ну так приезжай к нам! И Урхо захвати!

– Обязательно! – весело воскликнул барон… Тем более что он по образованию историк. Правда, финский, он учился в университете Хельсинки. Но я не уверен, что он знает об ошибке Петра Первого, а тем более – об исправлении её моим родственником Александром Островским.

Ольга внесла научную ноту в этот разговор:

– Ничего. Приедет в Кинешму и узнает!.. У нас ведь Таня – тоже историк. Будет на днях защищать диссертацию по Финно-Угорской, а точнее – мерянской культуре.

У Ольмера зазвонил телефон.

– Урхо, ты очень кстати позвонил! Мы плывём на моём служебном судне. Уже возвращаемся. Между прочим, о тебе речь как об историке. Ты знаешь, что такое мерянская культура?.. Не знаешь! Ну так тебе Таня объяснит, она тоже историк… Хочешь нас встретить? Отлично! Подходи к причалу через 27 минут. Пообедаем вместе.