Важным событием, придавшим новый импульс без того растущей популярности бренда, стала отмена запрета входить в триты с мобильными. Правда, регламент усложнился подписанием пары допсоглашений (про административную и уголовную ответственность за съёмку и про отсутствие, в случае чего, претензий к Daydreamers Club-у). Но лояльности это не снизило – скорее, наоборот.
По понятным причинам в сеть тут же потоком пошли снятые «из-под одеяла» видео из тритов. (Были и раньше, только фейковые.) Благодаря таким утечкам, – кстати, герои скрытых съёмок оказывались в массе своей лояльны к появлению роликов в эфирах, лишь изредка и нехотя вчиняя иски авторам, – благодаря этим утечкам интерес к франшизе вырос до уровня международного. Добавим сюда мощную маркетинговую экспансию и бешеный, сверхчеловеческий драйв завоевателя, огнём негасимым бушевавший в душе Razoq всю её сознательную жизнь… Бренд полыхнул в мировом масштабе посильнее коронавируса. Купив часть прав и быстро обкатав «пилот» на полудюжине стран Юго-Восточной Азии, один европейский marketing integrator предложил за полное правообладание не представимые уму £500 млрд.
Однако крупнейшей для РФ коммерческой сделки в сфере услуг не произошло: Razoq отказалась от условий, записав эффектный и смешной стрим о переговорах, которые проходили в центральном столичном дэйдриме на две сотни тритов, занимавшем весь цокольный и часть первого этажа дома на Тверской.
Дэйдримы спокойно пережили очередную волну ужесточения карантинных ограничений. В первую очередь, потому что в DDC начали делать экспресс-анализы на вирус, и это помогало государству («в сложившейся ситуации» стране, по обыкновению, «катастрофически не хватало денег») бесплатно выявлять новых заражённых. С другой стороны, за спасительную соломинку, дающую шанс на выход, хватались люди потому уже только, что изнемогали сидеть по домам. Получить пропуск в дэйдрим было проще, чем на выезд в магазин за два квартала от дома. Кроме этого, дэйдримы создавали небывалое ощущение: люди в них словно открывали друг друга – впервые за долгое… можно сказать, впервые вообще. Все тянулись к общению в тритах беззаветно и трогательно, словно распускающиеся друг другу навстречу нежные цветы. Коллаборации оказывались немыслимыми. Человечество «заболело» жизнью в режиме Daydreamers Club.
Линия 7: Лучший собеседник (г. Москва, дэйдрим «Сити башня Евразия Премиум плюс»)
– Чтобы разбавить наше молчание, Татьяна Николаевна, предлагаю заняться кто чем хочет. Я вот – почитал бы. Не вслух, конечно. Книжку взял, но всё времени начать не было, работа, работа…
– Ничего себе. Какого же года эта книга? Орфография дореволюционная, как ты это читаешь, Семён? Глаза сломать можно.
Герои новой сюжетной линии – М, 24 и Ж, 42 – лежали под невидимым хэштегом #обоюдноесмущение в уже привычном для всех в стране и в мире полуголом виде. Скажем, что мировая мода, скорректированная карантином (тройка «рубашка-галстук-трусы» в тысячах разновидностей стала главным трендом даже для вернувшихся в офисы – не скромничал никто, это стало вариантом нормы, как, например, во время о но – штаны с продранными коленями), скорректированная карантином мода второй волной получила комплектации и более вольные – штаны совершенно умерли уже как формат, вот-вот готовы были уйти в небытие рубашки, тишоты и топы: пока ещё в концептах прет-а-порте, но всё шло к масс-маркету. Огненная апокалиптическая жара стала повсеместной, превратив одежду из необходимости в аксессуар.
Что привело Татьяну Николаевну и Сёму в трит? Вопросы бизнеса (особые для каждого из двоих), смешанные в пропорции 1:1 с «затрудняюсь ответить». Мы же понимаем, что «затрудняюсь ответить» было основной причиной всех визитов в Daydreamers Club-ы?