Широко расстилались земли запредельных варваров. Степи там перемежались с крутогорьями, волнистыми холмами и каменистыми долинами, пересекались быстротечными реками и разливными озёрами с топкими болотистыми берегами.

Варварские племена, что занимали эти земли вплоть до самой северной гряды (Самых северных гор, от которых далее на север начинались овеянные разными легендами просторы таинственной страны древнейших великанов, некогда владевших страшной силой молнии и грома) разделялись на светло- и тёмноволосых, на высокорослых и кургузых, на обитателей равнин и на хозяев горных перевалов.

Охотники, собиратели, скотоводы, рыбаки и земледельцы – каждое племя предпочитало что-то одно, но всем были присущи гордый нрав, уважение к силе, любовь к войне и презрительное отношение к Цивилизации со всеми её жителями и устоями.

Между собой запредельные варвары общались по-разному, в зависимости от обстоятельств и настроения. Часто они устраивали кровавые пиры на поле битвы, не брезгуя при этом и торговлей со своим противником. Понять друг друга принадлежавшим к разным племенам сынам степей было нетрудно: диалекты, на которых варвары общались меж собой, с древнейших, незапамятных времен несли в себе довольно толстые пласты единых как по смыслу, так и по звучанию слов, понятий, даже речевых конструкций. У большинства народов Запределья идолы и божки были похоже друг на друга, а религиозные обряды нередко совпадали почти одним к одному.

Цивилизация – иное дело. Само это название для варваров, особенно кочевников, звучало как ругательство. Ни капли общего с сынами запредельных степей, как варвары сами себя именовали.

Если бы однажды все народы Запределья собрались под единое знамя, их наступление походило бы, наверняка, на мощное движение огромных волн. Устояла бы под их напором Цивилизация – того и сам Каледос с Кроном всемогущим, богом многих варваров, не ведали. Однако мудростью Всевышнего кочевникам и прочим варварам не удалось за многие столетия ни разу собраться воедино для похода на своего исконного врага – империю культурных.

Разумеется, созерцая отделяющий Цивилизацию от Запределья горный кряж, вожди отдельных варваров пускали слюни. Однако идея всем собраться в одну гигантскую орду пугала даже самых агрессивных.

Зато подраться друг с другом не на жизнь, а на смерть, потоптать поля своих соседей, погулять на славу в чистом поле – у варваров, особенно у степняков, обычно не задерживалось. Впрочем, войны между племенами Запределья обычно прекращались также быстро, как и начинались. Им просто надоедало сражаться, а впечатлений для обмена вечерами у костра успевало накопиться достаточно.

На вопрос «почему вы в этот раз напали на этих, а не на других» вряд ли кто из них ответил бы. С Цивилизацией всё было ясно, как белый свет: жители её богаты и чванливы, хвастливы и высокомерны – таких необходимо проучить, периодически стараясь бить их так, чтоб жизнь им не казалась слишком сладкой. А вот с соседями или с другими сыновьями Запределья всё обстояло куда как сложнее. Богаты? Чушь. Своенравны? Это как посмотреть. Высокомерны? А кто нынче не высокомерен? Слишком удачливы в жизни? Ну вот ещё! Кто это придумал!

Чаще оказывалось, что варвары выбирали себе в противники тех, кто более всего отличался от них образом жизни и внешностью. Всадники любили нападать на привыкших ходить пешком за отарами овец или плавающих на утлых лодчонках по озёрам и рекам. Кургузые и темнолицые жители горных пещер подкарауливали в засадах стройных белолицых конников. А суровые хмурые жители заболоченных холмов и каменистых долин почитали за честь захватить в рабство и всадников, и горцев вместе с рыбаками.