Затем Лиза посмотрела на наручные часы со старомодным циферблатом со стрелками и цифрами. Без двадцати одиннадцать. Неужели вся работа заняла у неё почти пять часов? Слишком много драгоценного времени ушло непонятно куда, когда как дома Симон ждёт её. Каждая минута сочтена, а она поддаётся ненужным размышлениям и воспоминаниям.

Симона она застала сладко спящим. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Лиза бесшумно прошла в ванную комнату, где переоделась в пижаму и умылась. Спать ей не особо хотелось, потому что ей овладел мандраж перед завтрашним днём.

К её огромному удивлению, выставка прошла гладко. Народу было предостаточно, поскольку на дворе стояла суббота.

Появились даже желающие приобрести несколько картин. Кто-то спросил, чьей кисти эти работы, на что Лиза замешкалась. Симон, давая поручение, не сказал о том, какому автору они принадлежат. Она знала, что следовало под картинами указывать название и имя художника. Ей хотелось себя отругать за допущенный промах. Как можно было так напортачить уже на первом пункте?

– Я могу уточнить по телефону, подождите.

– Артур Пинелли. – Ответил Симон. Девушка не могла понять по его тону реакции на новость об успешно проведённой выставке. Настолько он быстро и сухо разговаривал, показывая нежелание висеть на телефоне.

Информации о некоем Пинелли в интернете не находилось. А Симон отказывался раскрывать личность автора, отвечая тем, что тот выразил желание остаться анонимом.

Тем не менее общество из ценителей живописи было серьёзно взбудоражено появлением работ неизвестного художника. Пусть это проявлялось больше в тщательном изучении во время визитов в галерею. Однако народу иногда набивалось слишком много, из-за чего многие едва ли могли посмотреть картины. Лизу радовал этот ажиотаж, да и глаза Симона выдавали хорошо скрывающуюся радость.

Удачно избавившись от груза из картин, Симон обратил внимание Лизы на свою скромную коллекцию из книг и пластинок. Девушку несколько опечалило, что Симон решил избавиться от них, хоть тому было суждено случиться. Ведь не раз ей доводилось убеждаться в том, что они ему дороги. Слышать от него многочасовые лекции о прочитанном – стало одной из её слабостей. Именно благодаря ему она прекрасно знала о содержании многих классических произведений, даже не ни разу не прочитав ни страницы. А пластинки Лиза и так слушала, и столь неактуальные песни особенно трогали за душу.

– Лиза, не витай в облаках! – нетерпеливо проворчал Симон с пластинкой «Странный случай в космосе13» в руках, когда заметил, что та не слушает его. – Я хочу знать точно, что пластинки будут в надёжных руках.

С таких же успехом он мог бы желать видеть воочию мамонта.

Лизе, конечно, хотелось забрать всё себе, но многое из этого не грело ей душу. Но всё же прихватила с тобой десяток книг, написанных в начале двадцатого века и пару пластинок с песнями из того же столетия, не понимая, зачем они ей нужны. Они не имели для неё особого значения без Симона. Да и проигрыватель она не рискнула бы взять; от него веяло прошлым.

Симон мог бы обидеться, что Лиза не проявляет никакого воодушевления. Однако ему было ясно, что любительница сомнительных концертов, не станет бережно относиться к таким редким вещам. Отдать Лизе – означало в ровной степени то же, что и выбросить на мусор среди белого дня.

Вдобавок в нём зрела пышным цветом обида из-за лотереи, где из него возможно сделают двойника. Упрямство Симона поражало даже его самого. Ведь он постоянно кому-то во многом уступал, даже вопреки своему нежеланию. Но не в этот раз. Была ли тому причиной грядущая кончина – никто не знал, но Симон действительно начинал меняться характером. Для окружающих, особенно для Лизы, – в худшую сторону.