газового баллона! Затем – ещё один. И ещё… После нескольких таких взрывов – взорвался и основной, главный баллон, установленный заблаговременно, как и прочие – «по углам», только и этот – ровно посередине аудитории и «под столом», где и шёл семинар… у всего же четвёртого курса! От силы взрыва, как и последовавших же затем, да и предшествующих же ранее «взрывов» – стены здания буквально вылетели, рассыпавшись на куски. За ними – повылетали и стёкла, раскрошившись на осколки. И последним аккордом в этой симфонии – стал потолок, а и точнее «крыша», которая обвалилась, как у карточного домика или, и лучше, «последняя доминошка», накрывая собой – всё и вся; и забирая же и окончательно жизни – всех!

Что ж… Но и как я уже говорила – я могла бы устроить всё это и в первом корпусе!.. Но и так же ещё вышло, что четвёртый курс – заседал в основном именно здесь. А бегать – оттуда-сюда-и-обратно?.. Не было никакой – ни возможности. Ни такого же и «желания»! Не с пары же или какого мероприятия – отсюда и туда: на остановку же меж ними – сподручней. Да и так же всё – я вновь убила одним выстрелом сразу же двух зайцев: избавилась от части гнили из своей группы… От гнилых сливок!.. и от курса, возомнившего о себе невесть что и тут же «слишком много», всё и вся буквально, демонического деспотизма-и-терроризма. Нет –нацизма и фашизма! Есть –лишь крысы… И их –надо «есть»: пока и они же –не съели «тебя»! А «спускаются» те или «поднимаются» – дело «восьмое» и… «десятое». Все –платят… И «расплачиваются»!

За спиной – завизжали сирены! Скорая и пожарка… Полиция! Вовремя, однако… Здравствуйте! А и точнее: «не» добрый вечер – «вот» что это значит. И, повернув голову на звук, я уже и легко улыбнувшись, резко развернулась – и вывернула себе левое бедро! Боль – заполнила сознание. И в следующий момент – весь мир провалился во тьму. Эх… Научиться бы перерождаться,не перезагружаясь и вырубаясь, как и не париться!

*

С первым «звонком» – все студенты, от мала до велика, заторопились по светло-жёлтым коридорам в свои аудитории. Сталкиваясь и толкаясь, расталкивая друг друга, они бежали по мраморным бежевым полам, периодически налетая и на белые крашеные стены и чуть ли не подлетая даже под чёрный потолок с белыми стеклянными люстрами со светло-жёлтым светом, старясь достигнуть «места назначения и встречи» – вовремя; и сидеть за своими столами, как и на своих же стульях, ещё – и до второго «звонка».

За минуту до него – в чёрно-белую аудиторию своей группы забежала миловидная девушка-демонесса, восемнадцати обращённых лет, с аккуратными и почти кукольными чертами лица; узким, а и точнее «низким» бледным лбом, небольшим вздёрнутым носом, пунцовыми щеками, светло-розовыми миниатюрными губами, полукруглым небольшим ровным подбородком и узкими светлыми бровями, под которыми трепетали длинные светлые же ресницы; чуть проскользив по белому паркету пола; прижатому бежевыми деревянными партами, как и стульями, и уходящему в бежевые же крашеные стены с белой пластиковой доской под чёрные маркеры и под чёрный же потолок с белым светом прозрачных стеклянных люстр, на котором так же – висел и белый пластиковый проектор, «устремлённый» к белому же полотну у доски; и, оправив свои светлые волосы, длиной до лопаток, она пробежала своими серо-голубыми глазами по присутствующим, поприветствовав их с кивка, и направилась вглубь аудитории. И, пройдя, наконец, к своей парте, она села рядом со своей сверстницей – подругой-ангелом: брюнеткой с короткими, до плеч, тёмно-каштановыми волосами, тёмно-серыми