Ребячество с ее стороны.

Но такова была правда, и что с этим делать, она совершенно не понимала. С кем больше всего хотелось поговорить, так это с Теддан, но двоюродная сестра, как сообщили слуги, подхватила лихорадку и была слишком больна для приема гостей. Такая ложь легко покрывала все. Элейна посылала гонца и к магистратам, и в тюрьму, но о Теддан нигде не было слышно. Кто бы ни разбирался с ее арестом, действовал он разумно.

– Оставлю ее вам. – Учитель положил на стол книгу.

В красной кожаной обложке. Том оказался тяжелее, чем с виду, и тонкие страницы были мягкие, будто тряпочные. «О Природе Богов». Сомневаясь в своей убедительности, Элейна все же придала лицу благодарное выражение.

– Обсудим первый раздел на следующем занятии, – сказал пожилой учитель. – Если, конечно, позволят ваши обязанности.

– Жду с нетерпением, – сказала она.

Ложь, но, проговорив ее, Элейна мысленно дала зарок. Читать книгу, обсуждать книгу, заниматься – с учителем и самостоятельно. Ничто не понуждало ее учиться усерднее, чем напоминание, что ей это необязательно. При дворе было немалое число мужчин и женщин, избравших невежество из-за собственной лени. Неприятно осознавать, что она относится к кому-то с презрением, но что есть, то есть. И, видимо, это не единственный ее порок.

На мгновение здесь, рядом с ней, появился Гаррет. Его ладонь у нее на затылке. Его дыхание в ухе.

– Я заранее выделю время. На следующей неделе? – предложила Элейна.

– Будет чудесно. Благодарю, – сказал наставник, перегибаясь в поклоне.

Она подождала, пока он уйдет, и распахнула книгу на первой случайной странице.

Если боги изменчивы, тогда постоянство как таковое становится метрикой, по которой можно судить об их преуспевании. Доброта, справедливость, благородство, мудрость – все это вторично по отношению к грубому упорству. Тот бог, который отсекает от себя волю к переменам, остается, а тот, кто избирает другое качество, – любое другое качество, способное соперничать с основным, тем самым обрекает себя. Следует вывод, что бог, который выжил не изменившись, в сути своей аморален, звероват и жесток. И вышесказанное о богах мы также скажем о гильдиях, братствах, народах и людях: те, что непреходящи, неизбежно клонятся ко злу.

– Ну, теперь понятно, за что тебя изгнали, – проговорила Элейна, пока листала страницы, отыскивая начало и конец первого раздела. Оценила, на что себя обрекла. Не так уж плохо, как могло быть.

Она съела тарелочку жареной форели и сочное яблоко, затем отнесла красную книгу в покои, позвала служанку, чтобы помогла ей переодеться в свежее платье и подходящие туфли, и снова выдвинулась в поместье Аббасанн. Она шла уверенной походкой, держа голову прямо. Можно было взять экипаж, но ей хотелось, чтобы о ее миссии знали. Каждый день она наносила туда визит и получала отворот, благодаря чему каждый новый отказ давался им все труднее.

И действительно, этот день оказался победным. Придверник сопроводил ее в одну из северных гостиных внутри главного здания. Странновато. Элейна была членом семьи, и отношение к ней как к гостье, хоть и почетной, настораживало.

На Теддан было желтое льняное платье, а волосы собраны в пучок. За исключением легкого утомления вокруг глаз, не было ни намека на пережитое ею от мостовых Речного Порта по эту минуту. Когда Элейна вошла, она встала. Слуга удалился, закрыв за собою двери.

Теддан тут же подлетела, обвила Элейну руками, приподняла, оторвала от земли.

– Я-то думала, ты погибла! Будущая Китамарская княгиня на моих глазах бросилась в реку на верную смерть! Чтоб больше со мной такого не вытворяла!