При первом же взгляде на это существо у Артема навсегда осталось впечатление своего собственного бессилия, парализующего ужаса и глубокого отвращения. Смотреть на него было то же самое, что смотреть на Медузу Горгону, с той только разницей, что человек превращался не в камень, а в комок безвольной слизи. Тварь, стоявшая на пути вездехода, была зримым олицетворением кошмара в самом чистом его виде.

Слева и справа смутно виднелись еще два точно таких же создания, но в отличие от первого они стремительно передвигались, обходя машину с разных сторон.

– Что-то поздновато они появились, – сказал Адракс. – Я их куда раньше ждал.

– Неужели они ищут тебя? – еле выдавил Артем.

– Вряд ли. Это не ищейки, а сторожевые псы. Черепах они трогать не будут, а всякого чужака придержат. Чтоб не болтаться, значит, попусту в неположенном месте… Чаще всего их называют мрызлами.

– Идут они смело, – заметил Артем, вспомнив о подземных хищниках. – Ничего не боятся.

– Бояться они просто не способны. Так уж они задуманы.

– Кем задуманы? – удивленно переспросил Артем.

– Потом узнаешь. А сейчас надо уходить. Куда глаза глядят и на самой полной скорости. Уж если умирать, то только не в их лапах.

Долго уговаривать Артема не пришлось. Вездеход резво побежал сквозь серую мглу, почти сразу оторвавшись от преследователей.

Но уйти далеко им не удалось – удар снизу был так силен и стремителен, что сорвавшийся с креплений двигатель пробил переборку. Кабина вмиг наполнилась ледяным туманом.

Вездеход, словно на лифте, возносился вверх. Затем по корпусу хлестанули смыкающиеся щупальца, и стекла залила какая-то бурая жижа. Раздался скрежет, и по металлу побежали трещины. Сталь обшивки сминалась, как бумага, стеклянный колпак разлетелся вдребезги, засыпав людей дождем осколков. В следующий момент разорванный на части вездеход был отброшен прочь, а его пассажиры и весь груз оказались на влажной и упругой, как резина, поверхности, цветом и структурой весьма напоминавшей мясо черепахи. Ее края загибались кверху, образуя подобие чаши, в которой могло свободно уместиться небольшое озеро.

Внезапно стенки этой живой ловушки завибрировали и раздался громоподобный рев – торжествующий рев хищника, овладевшего добычей, рев, который внутри источника его возникновения казался уже не ревом животного, а грохотом стартующего реактивного самолета. Быстро достигнув предела болевого ощущения, этот звук хлестал и давил, рвал на части воздух и барабанные перепонки. К счастью, до слуха Артема дошли только первые такты этой ужасающей мелодии – рев, действуя как акустическое оружие, быстро ввергал человека в беспамятство.

Очнулся Артем, весь перепачканный липкой жижей, которую обильно выделяли стенки ловушки. Сейчас чаша с добычей вроде бы опускалась вниз, а ее края продолжали вытягиваться и загибаться вовнутрь.

Если она утащит нас под землю, это конец, подумал Артем.

Дно ловушки было усыпано всяким барахлом, некогда составлявшим груз вездехода. Артем принялся расшвыривать его, надеясь найти хоть какое-нибудь оружие, и наткнулся на неиспользованный сосуд высокого давления. Открыв вентиль на пол-оборота, он ударил струей жидкого воздуха в розовую трепещущую плоть. На внутренней стенке ловушки сразу же появилось обширное матово поблескивающее пятно, вокруг которого волнами собрались морщины.

Артем, интуитивно сообразив, что неведомый хищник может утащить их под землю только после того, как стенки ловушки сомкнутся, стал поливать переохлажденным газом верхний край чаши, где движение плоти было наиболее активным.

Очень скоро стало ясно, что его старания не были напрасны. В тех местах, где жидкий воздух коснулся живой ткани, ее рост сразу прекращался. Края ловушки, до этого идеально ровные, стали похожи на чашечку тюльпана – хотя большая часть ее окружности была уже заморожена, кое-где вверх еще лезли розовые остроконечные языки.